Как он похож на ангела

— Вовсе нет! Ты так говоришь, потому что затаила на меня злобу. Хотя знаешь, что я должен был все рассказать Учителю.

— Глупости, мне некогда злиться. Покажи-ка свою лодыжку. Видишь? Опухоль спала.

Брат Голос ревниво слушал их разговор. Ему было обидно, что Сестра Благодать заботится не о нем. Приложив руку к груди, он громко кашлянул, но Сестра, догадавшись, в чем дело, притворилась, что не слышит.

— Как новенькая! — сказала она, легко коснувшись лодыжки Брата Венец.

Новая лодыжка, новый день, новая козочка, новый Брат. «Славный день…»

Но Учитель не вышел к завтраку, и Сестра Смирение понесла в Башню поднос, а Карма с Сестрой Благодать принялись мыть посуду.

Под звяканье оловянных тарелок и кружек Сестра Благодать снова запела: «Славный день Господь послал нам, новый, славный день». Музыка была непривычной для обитателей Башни, здесь пели только старые церковные псалмы, к которым Учитель написал новые слова. Они все были одинаково грозными и унылыми.

— С чего это ты расшумелась? — спросила, вытирая со стола, Карма так неприязненно, словно Сестра Благодать была ее личным врагом.

— Радуюсь жизни.

— А я нет. Все дни похожи один на другой, и ничего не происходит. Если не считать того, что мы стареем.

— Ну-ну, перестань, не копируй свою мать. Когда человек начинает брюзжать, ему трудно остановиться.

— При такой жизни я имею полное право брюзжать.

— А если тебя услышат? — спросила Сестра Благодать со всей строгостью, на какую была способна. — Мне бы не хотелось, чтобы тебя опять наказывали.

— Я все время наказана. Я здесь живу. Мне это опротивело, и в следующий раз я убегу непременно.

— Нет, Карма, нет! Я понимаю, что трудно думать о вечности, когда ты молод, но постарайся! Изранив босые ноги о грубую и колючую землю, ты ступишь на гладкую золотую почву райского сада. Помни об этом, девочка!

— Откуда я знаю, что это правда?

— Это правда! — Но голос отозвался в ее ушах фальшивым эхом: «Правда?» — Ты должна помнить о вечном блаженстве. — «Должна?»

— Не могу. Я все время думаю о мальчиках и девочках из школы, какие у них красивые свитера, как они смеются, сколько читают! Сотни книг о том, чего я никогда не видела! Трогать их, знать, что они тут — до чего это было хорошо! — Лицо Кармы побледнело, алые прыщики горели на нем, будто клоунский грим. — Почему у нас нет книг, Сестра?

— Если бы все читали, некогда было бы работать. Мы должны…

— Это не настоящая причина.

Сестра Благодать бросила на нее тревожный взгляд.

— Пожалуйста, Карма, не говори об этом. Наши правила запрещают…

— Знаю. И знаю почему. Если мы прочитаем в книгах, как живут другие люди, то не захотим остаться, и общину придется закрыть.

— Учитель лучше знает, что нам нужно, а что нет. Верь мне, он мудрый человек.

— Не знаю…

— Ох, Карма, что же нам с тобой делать?

— Отпустите меня.

— Ты пропадешь в грешном мире, он жесток!

— Я пропадаю здесь.

Исчерпав доводы, Сестра Благодать в отчаянии принялась мыть дважды вымытую тарелку. «Карме пора уходить отсюда, — думала она, — и ей надо помочь. Но как? Господи, вразуми!»

— Мистер Куинн считает, что мир не такой уж жестокий, — сказала Карма.

Сестра Благодать вздрогнула. Она вторую неделю старалась забыть это имя, запирала его на засов, но то ли засов был слабый, то ли она нестойкой.

— Не важно, что он считает. Мистер Куинн навсегда ушел из нашей жизни.

— А вот и нет!

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего!

Сестра Благодать схватила Карму за плечи мокрыми руками и тряхнула.

— Ты его видела? Говорила с ним?

— Да.

— Когда?

— Когда ты была в Уединении. Он сказал, что вернется и привезет мне мазь от угрей. Я ему верю.

— Он не вернется.

— Но он обещал!

— Он не вернется! — повторила Сестра Благодать, задвигая засов поглубже. — Ему здесь нечего делать. Он наш враг.

В глазах Кармы сверкнуло злорадство.

— Учитель говорит, что у нас нет врагов — только друзья, которые еще не увидели света. Что, если мистер Куинн вернется за светом? — торжествующе сказала она.

— Мистер Куинн вернулся к игорным столам в Рино. Там его место. Если он тебе что-то обещал, то поступил легкомысленно, а ты глупая девочка и веришь ему. Карма, я совершила большую ошибку, к которой имеет отношение мистер Куинн, и наказана за нее. Но это в прошлом. Мы его больше не увидим, и говорить о нем нельзя, ясно тебе? — Помолчав, она добавила более спокойным тоном: — У мистера Куинна не было дурных намерений, но его поступки обернулись злом.

— Потому что он искал Патрика О'Гормана?

— Где ты слышала это имя? — спросила Сестра Благодать уже не с деланной, а настоящей строгостью.

— Нигде, — испуганно отозвалась Карма. — Оно… оно само появилось у меня в голове… из воздуха.

— Неправда! Тебе его назвал мистер Куинн.

— Честное слово, нет!

Руки Сестры Благодать бессильно упали.

— Я отказываюсь тебя понимать, Карма.

— Вот и хорошо, — сказала Карма тихим, злым голосом. — Пусть и другие откажутся. Тогда я смогу уехать с мистером Куинном, когда он привезет мне мазь.