Как опоздать на собственную смерть

– Синто можно познать только через молитву. Но в молельню ни один японец не пойдет просто так, это не христианин, который ходит в церковь по воскресеньям, потому что так положено. Японец преследует конкретную цель, а значит, и молиться будет только тогда, когда ему что-то нужно. Следовать пути синто – означает жить чистой жизнью в гармонии с ками. Главный праздник в Японии – Новый год, жители посещают молитвенники, все, от мала до велика, спешат попросить о чем-то очень нужном. В эти дни обычно покупают амулеты, для себя и для… машины, а еще для сумки, с которой ходят на работу.

И что я за человек? Я же опять не удержался и съязвил:

– А я бы им предложил амулет для кошелька приобрести, да и вообще ками кошелька молиться очень выгодно.

Леля посмотрела на меня с укором, чуть повысила голос и добавила строгие нотки.

– Чтобы появиться, существо ками должно быть призвано. Они спускаются с неба и постоянно не пребывают в нашем мире. Жрицы утверждают, что они приходят и уходят. Кстати, ками могут нести как созидательные энергии, так и разрушительные. Так что с кошельком ты, наверное, погорячился! – заключила она.

Вернулась стюардесса, она подала нам воду и, склонившись к Леле, попросила вести себя немного потише, так как другие пассажиры предпочитают сейчас отдыхать. Леля извинилась по-японски, чем подкупила строгую небесную красавицу, а меня лишила законного торжества от мысли, мол, вот и ты, моя суперспутница, не идеальна.

А дальше мы продолжили мозговой штурм…

…Затем было более чем комфортное приземление в токийском аэропорту Нарита[115]. Оказавшись в транзитной зоне, я с удивлением отметил ее сходство с моим самым нелюбимым аэропортом – Домодедово. Те же огромные пространства, прямоугольные формы, ровные потолки и огромное количество людей. Конечно, кроме этого момента сравнения тут были неуместны и вовсе не в пользу нашего аэропорта. К тому же суета, толпы людей, звуковые сообщения – все это подчеркивало, что Нарита – третий по загруженности аэропорт в мире. И все это сближало его с любым другим людским муравейником крупнейшего транспортного узла.

Летели мы транзитом, и выйти в город не довелось. Я ни разу не был в Токио, но Леля просветила меня и в этом вопросе. Пользуясь вынужденным ожиданием, она поведала, что этот город стоит особняком от всех других зарубежных городов, которые ей когда-либо пришлось посещать. Многие не могут понять, в чем его притягательность. Для нее же это город контрастов, но не социальных или архитектурных, а именно эмоциональных.

– Я не люблю огромные суетливые города, – задумчиво говорила Леля, ковыряя палочкой стеклянную лапшу – но Токио пленил меня с первого взгляда. В нем ко мне приходит ощущение спокойствия и умиротворенности, как ни в каком другом большом городе. И сейчас я с сожалением смотрю в окно терминала. Видишь экспресс? Через час он будет выгружать уставших путешественников в городе. Я хотела бы быть там…

Леля вздохнула, чем дала мне повод задуматься над причиной ее грусти. Хотя очень ненадолго, потому что уже через три минуты она вскочила со стула.

– У нас еще два часа в ожидании рейса! Пойдем!

Леля умудрилась затащить меня в несколько бутиков дьюти-фри, где заставила выбрать самое красивое колье с бриллиантами и самое дорогое платье haut couture. Она долго и придирчиво разглядывала вещи, мерила и… ничего не купила. Это ввело меня в короткое замешательство, но в конце концов я здраво рассудил, что тоже не покупаю первую попавшуюся машину, в которую сажусь в салоне, представляя ее своей. К слову, и платье, и колье вполне могли конкурировать по стоимости с довольно приличным внедорожником. Но не это было главным – я оценил Лелин выбор и пришел к выводу, что у нее восхитительный вкус. Этой мыслью я и упивался оставшиеся полчаса до рейса. Нам предстояло добраться до Наха, столицы острова Окинава. Это была цель нашего путешествия и, как я тогда имел неосторожность надеяться, возможно, его крайняя точка.

Глава 13 Остров долгожителей

Из аэропорта нас вез до ужаса любезный таксист – разговорчивый мужчина примерно лет сорока. Для меня этот факт не показался примечательным. Я нередко встречал именно таких, не в меру разговорчивых и надоедливых таксистов. Но Леля почему-то забеспокоились, видимо, не понимая причины такой межнациональной любви. Дело в том, что, как объяснила она потом, японский водитель никогда не ведет с пассажирами задушевных бесед, он просто управляет автомобилем, а когда везет иностранцев, то на разговоры и вовсе можно не рассчитывать – все будет чинно, спокойно, скорее даже скучно. Ну чего еще ждать от человека в белых перчатках и форменной фуражке, одетого в униформу, обязательную для всех японских таксистов? Этот таксист являлся, по-видимому, странным, насторожившим Лелю исключением. Но вскоре все объяснилось само собой. Мы проезжали мимо какого-то здания, сильно походившего на государственное учреждение. И тут японец замахал руками, засуетился и что-то залопотал, умудряясь прямо за рулем отвешивать нам поклоны.