Как пальцы в воде

После жарких споров и дискуссий они пришли к решению взять паузу: отдохнуть, расслабиться, встряхнуться… ну и все остальное, что под этим подразумевают успешные, здоровые и состоятельные мужчины, и уж после такого броска «во все тяжкие», заняться принципиально новой работой над собой. Во-первых, обратиться к профессионалам. А после этого будет проще сделать и «во-вторых», которое заключалось в кардинальном решении: лечь под нож хирурга для пластической операции на лице. Джеймс поначалу был против таких крайностей в силу сугубо эгоистичных доводов своего рассудка, о которых он решил не распространяться. Но затем, наблюдая несокрушимую твердость такой установки Дэвида, он согласился, понимая бессмысленность дальнейшего спора на эту тему. Наступила идиллия, сдобренная приятными удовольствиями и отличным настроением. Смерть Лоры Кэмпион несколько омрачила их неспешное праздничное бытие, но присущий им цинизм не позволил испортить их уютный, тихий «триумф жизни».

Отпуск длился почти неделю, но Дэвиду пока еще не надоело это сибаритство. Побочные эффекты такого кайфа уже можно было наблюдать воочию. Если его фигуру еще можно было подать в смотрибельном формате, то с лицом все обстояло сложнее. Джеймс, конечно, способный визажист, но Дэвид боялся, что таланта любовника может быть недостаточно для того, чтобы «облагородить» оплывшую физиономию Старлингтона. Ладно, думал он, совместно с Джеймсом они что-нибудь придумают. Чуть приободрившись, Дэвид вновь посмотрел на спящего друга: темные длинные ресницы – бархатное обрамление темно-синих, как грозовое небо, красивых глаз; тонкий профиль, чувственный изгиб полных капризных губ, роскошная грива золотисто-русых волос и шелковистая кожа – миндаль с молоком, слишком нежная для взрослого, двадцатисемилетнего, мужчины, любителя вкусить всех мыслимых и немыслимых запретных плодов. Безупречный торс, широкие плечи, длинные ноги, пропорциональная фигура. Джеймс – профессиональный танцор, но достичь заметных успехов на этом поприще ему помешали лень, отсутствие упорства и честолюбия; Локхарт относится к категории людей, предпочитающих отдых работе. Дэвид не обольщался на его счет, сознавая, что Джеймс не пылает к нему страстной любовью. Но он знал также и то, что его любовник вряд ли вообще способен на сильные чувства. Что ж, в жизни, очевидно, не возможен идеальный расклад, поэтому надо выбирать самый приемлемый из предоставляемых судьбой вариантов. И он, Дэвид, судя по всему, смог найти для себя вполне оптимальный удел.

Мужчина вновь посмотрел на часы: девять утра. Пора было вставать, но не потому, что у них существовали какие-то планы на сегодняшний день, а просто по той причине, что ему надоело лежать и хотелось вкусить первую порцию каких-нибудь удовольствий, вкусный завтрак к примеру, абсолютно подойдет.

Поднявшись с постели, он набросил халат, избегая смотреть на свой выпирающий «беременный» живот, на котором уютно лежали складки почти женской груди, из категории – небольших, отвисших и некрасивых. Тяжелый зад и массивные бедра устойчиво поддерживали все это «великолепие». Но с телом все же проще: прикрыл синим бархата халата и – прочь плохое настроение. После очередного вчерашнего пиршества взглянуть на свое лицо в зеркало Дэвиду было по-настоящему страшно. Успокаивало разве что принятое им решение – радикально себя изменить. Он зашел в кабинку душа, так и не посмотрев на свое зеркальное отражение, надеясь, что после водных процедур сможет взглянуть на себя без истерики. И это ему почти удалось. Содрогания, конечно, были, но до агонии, к счастью, дело не дошло.

Глядя на себя в зеркало, он тщательно побрился и собрал густые рыжевато-русые волосы в хвост. Шикарной, чуть вьющейся гривой волос и белыми ровными зубами Дэвид мог бы гордиться, если бы все остальное было не так плохо. Небольшие глаза казались голубовато-зеленоватыми узкими щелями из-за опухших век, большого мясистого носа и налитых, как крупные румяные яблоки, щек. «Генетика – самая отвратительная штука, – думал он, – родители были вполне привлекательными людьми, родственники тоже считались достаточно симпатичными представителями рода человеческого, а вот мы с Эммой получились форменными уродами», – подумал мужчина, огорченно вздыхая. «Эту безобразную морду лицом не назовешь, – подытожил Дэвид осмотр своего лица. То ли русский черносошный крестьянин, то ли портовый грузчик», – шепотом промолвил он. Почему «русский черносошный крестьянин», мужчина не знал и даже себе не представлял, как этот крестьянин выглядит, просто по какой-то странной ассоциации на ум пришло такое сравнение. В конце концов (!) он нашел выход из этого ужаса. Стоит ли теперь продолжать издевательства над собой? Все можно изменить, а пока лучше радоваться жизни!