Как пальцы в воде

– Понятно, хочешь устроить засаду, – перебил меня Алекс.

Я удивленно округлил глаза.

– Марк, не прикидывайся. У тебя это плохо получается. Или ты считаешь, что я глупее твоей кошки?

На самом деле я не считал инспектора глупее моей Клео, просто, как мне казалось, его мозги имели очень упрощенную, плоскую и прямоугольную, систему отсчета, где у одной точки могут быть только две координаты: абцисса и ордината. Но говорить об этом я, разумеется, не стал.

– Да, ты прав. Я склонен думать, что Лору все-таки убили.

– Но мы же там все осмотрели, – возмутился Теллер.

– Не сомневаюсь… Собственно, я и сам пока не уверен… Посмотрю на месте.

– Что ж, попробуй, – кивнул Алекс, скривив пренебрежительную ухмылку, и вновь, демонстративно взглянув на часы, стал глазами искать официантку, чтобы рассчитаться, во всяком случае мне так показалось, но останавливать его не стал: каюсь, хотел посмотреть, как он будет расставаться с деньгами (инспектор слыл известным скупердяем). Симпатичная шатенка в мгновение ока, уловив взгляд инспектора, подплыла к нашему столику. Алекс улыбнулся девушке, но как-то жалко. Я не стал затягивать его унижение: мне стало стыдно за него. Будто бы невзначай, я заметил:

– Остынь, Алекс, я расплачусь – моя очередь.

К нему сразу же возвратилась его обычная надменность:

– Да уж, – самодовольно разрешил он.

– Может, еще пива? – бросил я ему «затравку».

В душе Алекса, судя по всему, шла кровопролитная борьба, хотя на его лице отразилась не вся эта «бойня». Помолчав минуту, он с трудом выдавил:

– Не надо, мне уже пора.

– Ну что ж… Не смею настаивать. Спасибо, мистер Теллер, за встречу.

– Надеюсь, что это вам поможет, мистер Лоутон. Будут новости – сообщу. – И он, тяжело поднявшись, чуть торопливо покинул ресторан.

Я понимал поспешность Алекса: очевидно, инспектору пока еще не удалось победить свою вредную привычку. А стоит ли начинать вечер с небольшого аперитива, вроде пива, не подкрепив его сигаретой? Так что Алекс спешил домой с вполне конкретной целью – достойно продолжить начатое.

А я подвел итоги… По заключению экспертов и патологоанатома (надо поговорить с судмедэкспертом) мисс Кэмпион умерла от асфиксии. Но будут проведены токсилогический и гистологический анализы крови и биоматериала…того, что было недавно телом несчастной Лоры. Возможно, что-то подозрительное будет найдено…

Сумерки уже давно вступили в свои права. Терраса была увита вьющимися лианами, и канва их естественного рисунка мягко светилась мелкими серебристыми лампочками. На каждом столике находились светильники, но я не стал включать свою: не хотелось разрушать очарование ночи. От озера повеяло прохладой, а со стороны побережья – солоноватым бризом. Полное ощущение растворения моего сознания в мироздании… Придя в себя, я поймал себя на мысли, что сейчас не могу согласиться с Софоклом (а это нечасто бывает), когда-то сказавшим: «Для тех, кто не родился, возможно, это высшее благо». От философских размышлений меня оторвал звонок мобильника. Голос Элизабет звучал устало и даже сонно. Она сообщила мне, что знает все последние новости, и нам остается ждать результатов анализов. Женщина уверила меня, что ожидание не будет долгим. Значит, сегодня свидание с ней у меня не состоится…

Домой я возвращался поздним вечером. Бесстрастный звездный свет был ярким, но холодным и безучастным. Вселенной не было дела до человеческих страстей и трагедий. А может, мироздание привычно лукавило, изображая мнимое равнодушие? И где-то там решается участь каждого из нас, в каком качестве мы бы не находились в данный момент: в физическом теле или уже – вне его… И сейчас, возможно, определяется исход и моего расследования. Хотя, предполагаю, что оно уже и так предрешено. Мне ли, убежденному фаталисту, задавать такие вопросы?

Я тихо открыл входную дверь, несмотря на то что знал: Клео ждет меня у двери. Я не припомню, чтобы она когда-нибудь изменяла этой своей привычке. Но такое ее поведение касалось только вечерних моих приходов. В другое же время, в течение светового дня, эта хитрюга не очень-то была обеспокоена моим отсутствием и далеко не всегда встречала меня у двери. Правда, печали и заботы, терзавшие меня уже два дня, не могли отразиться на состоянии моей сензитивной четвероногой подружки. Бедное животное совсем измучилось в тягостном предчувствии какого-то смутного времени. И, скорее всего, она у же ощущала, что скоро я покину наш с ней дом неизвестно на какой срок: то, что мне нужно будет продолжать свое расследование во Франции, я не сомневался. Просто пока не знал: когда смогу осуществить это намерение. Если и существует разгадка всего происшедшего – она находится, похоже, там, на Корсике. Хотя я мог и ошибаться…

Заснул я с чувством некоторого успокоения. Я не могу бездействовать, для меня лучше хоть что-то попытаться сделать, а не пережевывать одни и те же мысли. Даже если при этом совершу ошибку. Как сказал Гораций: «In vitium ducit culpae fuga.» («Желание избежать ошибок вовлекает в другую».)