Как память

Ларисса наклонилась вперёд настолько сильно, насколько могла, опираясь руками на стойку бара.

— Так ли это на самом деле? Так лучше для тебя? Или же так лучше для него?

Она считает, что я защищаю Нейта. Вот почему она так злится.

— Октавия избалована и считает, что имеет особые права. Она хорошая начальница, но если она посчитает меня угрозой, то мгновенно избавится. Мне нужна работа и зарплата, а она дала мне шанс, в котором я нуждалась, несмотря на отсутствие какого-либо опыта. Я не хочу потерять это. Даже если мне придётся хранить секрет.

— Блисс, ты совершаешь ошибку. Он до сих пор что-то чувствует к тебе. Это видно по его глазам. В этом я никогда не ошибаюсь. Но он не достаточно мужик, чтобы признать это. Никогда не подстраивайся. Ты заслуживаешь сказку намного больше, чем кто-либо из моих знакомых. То, через что ты прошла, было ужасным. Опустошающим и изнуряющим, и теперь у тебя должно быть только самое лучшее.

Потому что я была больна? То, через что я прошла, было «ужасным» и у меня «должно быть только самое лучшее»? Эти слова были частью коллекции слов, которые я привыкла слышать. Но одно слово всегда оставалось не сказанным. Главное слово никогда не присутствовало. Оно молча весело в воздухе. Они всегда предполагали, что из-за него я должна иметь самое лучшее. После рака, этого самого главного слова, всё должно было стать легче? Нет, ничего не стало легче. Я всё ещё живу этой жизнью и мне по-прежнему тяжело. Так же, как и всем остальным.

— Спасибо, — было всё, что я смогла сказать. Если бы я сказала, что на самом деле чувствую, то повела бы себя как засранка, мне пришлось бы стоять здесь и спорить. Поэтому я отошла от бара с улыбкой на лице, которую не чувствовала, но которую довела до совершенства ещё с тех пор, как болела. Моя «фальшивая улыбка» была одной из лучших. Я должна получить за неё Оскар.

— Блисс! — голос Саффрон раздался из толпы, и я съёжилась. Она уже напилась. Я слышала это в её неотчётливой речи. Где она вообще находит людей, которые покупали ей алкоголь?

— Вот и она. Я уже написала сообщение Холланд. И она приехала, — сказала Кримсон, указывая на дверь, через которую проходила Холланд. На ней была обычная одежда. Словно она сидела дома, наслаждаясь чтением. Что, как я думаю, и происходило на самом деле.

— Но здесь Джеймс! Я пришла увидеться с Джеймсом! — захихикала Саффрон, её сиськи почти вываливались из её топика, который, к слову, был размером с салфетку.

Холланд остановилась. Боль в её глазах была быстро скрыта. У неё безусловно чувства к Джеймсу.

— Я выведу её на улицу, — сказал Джеймс. Он обхватил рукой её обнажённую талию, и Саффрон улыбнулась ему, прижимаясь к его телу, прильнув к парню как щенок.

— Ты здесь, — проворковала она. — Джеймс здесь со мной.

— Ага, но ты уже и так об этом знала, — был его ответ.

— Я надеялась, что он останется за столом и не станет в этом участвовать. Почему парни такие глупые? — спросила Кримсон с отвращением.

Я не знаю ответа на этот вопрос. Я и сама часто задаюсь им. Знает ли Джеймс, что делает? Как он может упустить выражение глаз Холланд, когда она смотрит на него? Саффрон была её идентичной копией, но Холланд не одевалась как Саффрон и была тихой, более замкнутой.

Неужели именно этого хотят мужчины? Легкомысленного внимания таких, как Саффрон? Порченных товаров, у которых истёк срок годности? Я сфокусировалась на группе за столом. Рука Нейта была обвита вокруг талии Октавии. Они разговаривали и смеялись, Джимми всех развлекал, потому что когда он хотел, он мог быть таким. Нейт казался счастливым. Довольным.

Моё сердце ещё немного раскололось и обессилело. Я сама напросилась на это, пригласив их. Пришло время принять это и научиться с этим жить.

НЕЙТ ФИНЛИ

Прошлым вечером по дороге к дому Октавии было тихо. Когда мы вошли внутрь, она направилась в свою комнату и закрыла дверь. Никаких слов. Ничего.

Не было вопроса относительно того, что случилось. Я знал. Нужно быть абсолютным идиотом, чтобы не понять, что её так обидело. Проклятье, я знал, что это станет проблемой, пока делал это. Но, чёрт меня подери, я был не в состоянии остановить себя.

Было сложно не смотреть на Блисс. Я пытался. Боже, я так чертовски сильно пытался. Я делал всё возможное, чтобы не смотреть на неё прошлым вечером. Но я мужчина, а Блисс… ну, Блисс это Блисс. Её трудно игнорировать.

В итоге я просто сдался и наблюдал за ней. Позволил глазам следить за каждым её движением. Одновременно с этим понимая, что Октавия заметит и последуют разборки. Не потому что она ревнивая особа. Она не такая. У неё нет времени, чтобы сосредотачиваться на ком-то, кроме себя. Слишком мало места для ревности.

Нет, Октавия злилась потому что, то, что я смотрел на Блисс, было пощёчиной для неё. Другие видели это. Знали, что она не центр моего внимания и что она ничего не может с этим поделать. Я абсолютно уверен, что она поквитается со мной. Не с Блисс.