Как перестать быть жертвой и превратить свои ошибки и недостатки в достоинства

Стоит отметить, что Софию играет Опра Уинфри. В одном из интервью она говорит, как важно для нее было сыграть эту роль, ведь она сама ребенком была изнасилована дядей и жила на крыльце дома матери. Будучи подростком, как заклинание, как мантру повторяла про себя стихотворение Уильяма Эрнеста Хенли «Непокоренный».

Из-под покрова тьмы ночной,
Из черной ямы страшных мук
Благодарю я всех богов
За мой непокоренный дух.
И я, попав в тиски беды,
Не дрогнул и не застонал,
И под ударами Судьбы
Я ранен был, но не упал.
Тропа лежит средь зла и слез,
Дальнейший путь неясен пусть,
Но все же трудностей и бед
Я, как и прежде, не боюсь.
Не важно, что врата узки,
Меня опасность не страшит.
Я – властелин своей Судьбы,
Я – капитан своей души.

Эти строки стали для нее талисманом-оберегом, помогли стать медиамагнатом, звездой телевидения.

Селли предлагает пасынку побить строптивую жену, чтобы вернуть ее в понятную и удобную для мужчин роль жертвы. София дает достойный отпор свекрови. Селли становится стыдно. Но поведение Софии не вдохновляет ее выйти из роли жертвы.

Переломный момент освобождения наступает тогда, когда Селли и Шуг случайно обнаруживают письма Телли, которые Мистер прятал от жены всю жизнь. Селли приставляет нож к горлу мучителя, проклиная его. Шуг забирает подругу с собой. Селли становится независимой и респектабельной женщиной, открыв собственный бизнес по пошиву одежды, а позже и получив наследство, присвоенное отчимом. Если ты жертва, то это поражает все области жизни, увы.

Остановилась столь подробно на анализе фильма, поскольку он наглядно демонстрирует, как действует треугольник страданий (сочувствия) Карпмана в жизни. Мне хочется заострить внимание на бессознательных аспектах комплекса жертвы. Да, для жертвы жизнь – это страдание. Все к ней несправедливы, она устает и не справляется. Ей то обидно, то страшно, то стыдно. Ей не хватает ни сил, ни времени, ни желания сделать что-то для улучшения своей жизни. Она инертна. Она боится жизни и ждет от нее только плохого. Ее часто обвиняют в выученной беспомощности и отмахиваются от нее как от назойливой мухи или досадуют, что она – как чемодан без ручки бросить жалко, нести неудобно.

Но иногда капля искреннего сострадания, деятельного участия может совершить чудо. У жертвы вырастут крылья, и она может стать спасателем. Проблема в том, что жертве трудно принять детскую боль. У нее может не хватить мужества соприкоснуться с личной историей, вновь пережить ужас бессилия перед всемогущим преследователем-взрослым.

Ее душа как будто бы застряла в лимбе переживаний, разделившем ее жизнь на до и после травмы. Она продолжает пребывать в страхе, кастрирующем витальную энергию, поэтому по-прежнему считает, что не сможет справиться с внешними катастрофическими обстоятельствами, которые со временем становятся внутренней реальностью. Она ломается психологически и заключает договор по умолчанию с самой собой: жить – значит выживать.

Со временем жертва может научиться извлекать определенные бонусы из манипулирования окружающими, сознательно или бессознательно помещая их в треугольник сочувствия (другое название треугольника Карпмана). Но здесь нет личностного роста, это тупик, психологический день сурка.

Только вычленив травматичное событие из бессознательного, которое и является причиной погрешностей поведения в социуме, жертва может изменить свой статус.

Опра Уинфри на одном из шоу говорит, обращаясь к аудитории, что ни одного дня не провела в психотерапии и что именно сидящие в зале дали ей исцеление. Да и Селли не могла проходить психотерапию. Ситуация ее унижения была доведена до абсурда. Мистер, которому она безропотно отдала всю себя без остатка, не требуя ничего взамен, забрал ее душу, лишив драгоценных писем любимой сестры. Опять же на бунтарство ее спровоцировал другой человек, а не осознание личного унижения. Отчим не только насиловал, отнял и продал детей, но и присвоил имущество, во владение которым она могла вступить, еще будучи подростком, сразу после смерти матери, недолюбливавшей некрасивую старшую дочь, а потом и вовсе возненавидевшей ее. Ей и в голову не пришло защитить ее от отчима.

Как это могло прийти в голову девочке, если нет прецедента поддержки и защиты взрослого? Телли повезло больше, у нее были любовь и защита старшей сестры.

Что же касается Опры Уинфри, она не родила ребенка, опасаясь детской ненависти, и оформила отношения с другом, когда уже более чем крепко стояла на ногах. Детский абьюз поражает в первую очередь область эмоционально близких отношений.