Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции

Русская идеология развивалась через перерывы постепенности. Эволюция русской идеологии внешне незаметна. Ее развитие выглядит как немотивированная смена совершенно разных и самостоятельных «субидеологий». Каждая такая «промежуточная» идеология является своего рода конечным продуктом, возникающим как бы из ничего и уходящим в конечном счете в никуда. У нее есть свой «период полураспада». Она рождается, развивается, стареет и умирает. На ее месте возникает новая версия, срок жизни которой также ограничен.

Русская идеология похожа на птицу феникс. Она рождается, чтобы сгореть, и сгорает, чтобы родиться в новой ипостаси. При этом каждая отдельная жизнь – это цикл в развитии идеологии. Цикл состоит из определенных этапов. Можно выделить четыре основных этапа: импорт, адаптация, ритуализация, деградация. Переход от одного этапа к другому – это всегда качественный скачок, новый уровень взаимодействия идеологии, государства и общества.

Импорт. На первом этапе осуществляется заимствование подходящей идеи с Запада. Как уже отмечалось, ее выбор в конечном счете никогда не бывает случайным и обусловлен способностью общества воспринять ту или иную концепцию. В этот момент общество бурлит и готово впитывать все новое как губка. Государство, напротив, слишком слабо, чтобы претендовать на какие-либо лидерские позиции. Оно следует в фарватере общественной мысли. Для этой самой ранней стадии характерны ученичество и подражательство. Задачу видят в том, чтобы правильно воспроизвести западные оригиналы. Чем ближе русская версия к оригиналу, тем лучше. Специфические функции русской идеологии еще не проявились.

Адаптация. На втором этапе западная концепция адаптируется под русские условия и для русских нужд. Идея изымается из западного контекста и включается в русский контекст. Практичные западные теории превращаются в абстрактную «русскую мысль». Ее интерпретация уже не имеет ничего общего, по сути, с оригиналом. Но формальное сходство сохраняется (что, как правило, и вводит в заблуждение). Возникает противоречие между еще западной формой и уже русским «творчески» развитым содержанием. Идеология «огосударствляется» и начинает выполнять специфически русские функции. По сравнению с «подражательским» периодом происходит явное усложнение. Рождается та самая «надмирная» идея, которая призвана примирить русского человека с самим собой, русское общество с русским человеком, русское государство с русским обществом, а Россию с миром. Государство берет на себя роль общественного лидера, своего рода «духовного подвижника» и генератора идей. С одной стороны, идеология превращается в инструмент государственного контроля. С другой – она еще остается «творчески» развиваемым продуктом массового сознания. Некоторое время эти функции органично уживаются друг с другом. Но вскоре излишняя идеологизированность начинает тяготить государство.

Ритуализация. На третьем этапе происходит полное выхолащивание «творческого» содержания идеологии. Западный элемент в ней превращается в пустую, ничего не значащую формальность. «Русский дух» окончательно берет верх над «русской идеей». Окрепшее государство приватизирует «русскую идею» вместе со всей ее «надмирностью»[69]. Идеология окончательно превращается в средство контроля массового сознания. Отныне это чисто бюрократический феномен. Там, где раньше был смысл, теперь господствует ритуал. Идеи трансформируются в шаблоны. Мысль окостеневает. Русская жизнь зашнуровывается в тугой корсет. Он очень прочен, но, как и у любой жесткой системы, у него есть конечный ресурс. Рано или поздно он затрещит по швам под натиском свежих жизненных сил.

Деградация. На четвертом, завершающем этапе происходит деградация всех этих странных, неорганичных идеологических форм. Они распадаются, теряют свою привлекательность в массовом сознании, а значит, и практическую ценность. Власть похожа на змею, пережившую свой идеологический яд. Государство теряет контроль над обществом. Общество активизируется. Наступает время подыскивать новые идеи.

Все эти «приключения западных идей в России» немного напоминают генную инженерию. В респектабельную «западную» клетку имплантируется агрессивный «русский» ген. Клетка перерождается, из нее вырастает невиданный доселе гибрид, в котором слабо угадываются внешние признаки использованного в качестве донора биологического материала. Прожив нелегкую, полную мытарств жизнь, гибрид погибает, не оставив потомства. Но совершенствуется метод, и эксперимент повторяется вновь на новом биологическом материале.

Конфликт содержания и формы («гена» и «клетки») сопровождает всю историю русской идеологии. Ее сквозной характеристикой является апология государственного произвола. Как бы русская мысль ни изощрялась, она всегда в конечном счете обоснует самодержавие.