Как перевирают историю. "Промывание мозгов"

Герр же Фукс вполне мог вести переговоры с ним втёмную, искренне не представляя, кто перед ним стоит. Возможно, его и послали, дабы проверить, не решил ли командующий Армией Крайовой соскочить и действительно ли он готов послать своих людей на бессмысленную бойню. Оказалось, вполне готов и 21 июля 1944 года послал в Лондон чрезвычайно бодрое донесение, свидетельствующее о ведущейся полным ходом подготовке выступления.

«Последнее покушение на Гитлера, а также военное положение Германии могут в любую минуту привести к её краху, что заставляет нас быть в постоянной готовности к восстанию. В связи с этим я отдал приказ о состоянии готовности к восстанию с часу ночи 25 июля». (Р.Назаревич. «Варшавское восстание»).

Получив столь оптимистичное письмо, глава эмигрантского правительства Станислав Миколайчик 29 июля обратился насчёт помощи к английскому командованию, но там его без особых церемоний послали. Сражение в Нормандии было в самом разгаре, а параллельно британские части высаживались в южной Франции, вели позиционные бои в Италии и Бирме, да ещё и готовились к вторжению в Грецию. Только счастья в виде бунтующей за тысячи километров Варшавы им и не хватало!

Получив от ворот поворот, Миколайчик с Коморовским не смутились и продолжали гнуть свою линию. Последний уже в 1945 году оправдывал приказ о начале выступления якобы имевшим место появлением частей Красной Армии в восточном пригороде Варшавы Грохуве, где фельдмаршал Дибич некогда славно намылил холку его почтенным предкам. Но поскольку никаких краснозвёздных танков в Грохув не входило, Коморовский либо продолжал добросовестно заблуждаться, либо нахально врал.

Были ли премьер с генералом обычными самоуверенными болванами, или действительно кто-то из них работал на немцев? В любом случае, германское командование могло только мечтать о столь удобном противнике, любезно лезущем на рожон в заранее обговорённое время. В час дня 1 августа 1944 года на военных объектах оккупантов в польской столице объявили боевую тревогу, а в 17:00 дежурный офицер штаба 9-ой армии меланхолично отметил в дневнике: «Ожидаемое восстание поляков в Варшаве началось».

Само собой, с этакой конспирацией аковцев жестоко обломали в первый же день. Почти все атакованные военные объекты успешно отбили атаки, изрядно потрепав повстанцев. К исходу 1 августа из 40 тысяч бойцов Армии Крайовой (подавляющее большинство которых к началу выступления даже не имела оружия) было убито и ранено более 2 тысяч, тогда как немцы потеряли вчетверо меньше. Правда, большую часть почти не защищаемых жилых кварталов восставшие заняли, но удержать их, имея чуть больше 3 тысяч стволов (из них 1700 пистолетов), шансов не имели.

Ситуация могла измениться, захвати восставшие мосты через Вислу и расположенный на восточном берегу реки район Прагу. Тогда приближающиеся к городу авангарды советских войск получали возможность соединиться с повстанцами, а там, глядишь, и до подхода главных сил продержаться.

Но не тут-то было! К приятному удивлению трёхсот немецких сапёров и зенитчиков, охранявших мосты, по ним только немного постреляли издали. Вместо захвата мостов, Коморовский начал наступление на юг, желая соединиться с отрядами Армии Крайовой в кварталах Верхний и Нижний Мокотув. Тем временем немцы быстро уничтожили слабые отряды аковцев в Праге, надёжно отрезав повстанцев от восточного берега Вислы и выходящих на него советских частей.

После этого судьба восстания была решена, но паны-начальники продолжали развлекаться, швыряя своих еле вооружённых подчинённых на штурм никому не нужных позиций. Впоследствии писатель Ежи Ставинский в своих автобиографических «Записках молодого варшавянина» искренне недоумевал: на кой пёс его отцам-командирам понадобилось класть народ под стенами старого королевского замка Круликарни, но ответа так и не нашёл. Не нашёл его и бывший хозяин замка, покойный король Ян Собесский, хотя, в отличие от аковских вожаков, воякой был отменным. Говорят, его величество очень злобно матерился с того света, но достать нерадивых потомков своей проверенной саблей, увы, не мог.

Впрочем, кое-каких успехов поляки всё же достигли. По донесению заброшенного в Варшаву для установления связи с повстанцами советского разведчика Ивана Колоса, всех попавшихся под руку украинцев и уцелевших после разгрома варшавского гетто евреев они прикончили чрезвычайно оперативно. Одновременно они на всякий случай захватили нескольких советских пленных, сумевших в суматохе сбежать от немцев.

Гнусная сталинская пропаганда? Нет, все годы существования Советского Союза доклад Колоса был засекречен, и в его изданные в 1956 году воспоминания сведения о погромах и охоте за пленными не вошли. Не вошли туда и история о нападении на группу солдат 1-й советско-польской армии, а также рассказ о попытке аковцев расправиться с самим автором. К тому же есть и другие источники: о приказе Коморовского от 15 сентября 1943 года об уничтожении еврейских партизанских групп писал вполне антикоммунистический израильский историк Иегуда Бауэр.