Читаем Как перевирают историю. "Промывание мозгов" полностью

Католическая Хорватия, ранее входившая, наряду со Словенией и Боснией-Герцеговиной, в состав Венгерского королевства и Австро-Венгерской империи, в 1918 году добровольно вошла вместе с ними в состав Югославии, объединившейся под скипетром единокровной, но православной сербской династии Карагеоргиевичей, но была недовольна своим положением внутри него. Умеренные хорватские политики требовали внутренней автономии, а более радикальные желали отделиться, прихватив при этом изрядную часть территорий с сербским населением. Сепаратистские настроения были сильны также у македонцев, боснийских мусульман и словенцев. Даже часть чрезвычайно близких сербам черногорцев, поддерживали свою королевскую династию Негошей, отстранённую от власти в процессе создания Югославии.

Отношения между хорватскими и сербскими националистами портились с каждым днём, и периодически выливались в стрельбу. Сторонник правящего режима — сербский депутат Пуниша Рачич, прямо на заседании парламента 19 октября 1928 года пристрелил лидера Хорватской Крестьянской партии Степана Радича и ещё двоих депутатов от ХКП, тяжело ранил двух других и попытался убить лидера сербской оппозиционной Независимой демократической партии Светозара При-бичичевича. Пытаясь покончить с межнациональными столкновениями, король Александр в 1929 году установил режим личной диктатуры, но его усилия были безуспешны. Вскоре, хорватские нацисты-усташи (повстанцы) скооперировались с сепаратистами Македонии, и 9 октября 1934 года македонский боевик Владо Черноземский убил короля во время его визита в Марсель.

В 1939 году сербы и хорваты, кое-как договорились, и Хорватия получила автономию. В её состав вошли все территории боснийских мусульман, и некоторые земли с сербским населением, но набравшее силу движение усташей и его политическое крыло — Хорватская партия права, требовали полной независимости и присоединения новых сербских территорий. Из проживающих там сербов в количестве почти 2 миллионов, предполагалось треть уничтожить, треть изгнать, а треть перекрестить в католичество и переделать в хорватов.

Когда германские, итальянские и венгерские войска 6 апреля 1941 года вторглись в Югославию, давно сотрудничавшие с Гитлером и Муссолини хорваты немедленно выступили в их поддержку. Перед началом вторжения лидер правящей в Хорватской автономии Крестьянской партии, первый заместитель премьер-министра Югославии Владко Мачек, обратился к германским представителям с предложением о сотрудничестве.

Одновременно более 50 % хорватских резервистов уклонилось от мобилизации, причём их примеру приблизительно в той же пропорции последовали боснийские мусульмане, словенцы и македонцы. Многие хорватские солдаты сдавались или переходили на сторону противника, предварительно перебив сербских однополчан. Почти без боёв развалилась, укомплектованная главным образом хорватами 4-я югославская армия, причём два её полка, атаковав армейский штаб в Биеловаре, полностью дезорганизовали её управление. Выступления хорватов способствовали завершению операции уже к 17 апреля, причём немцы потеряли всего 166 человек убитыми, а итальянцы и венгры менее тысячи.

Наспех объединённая из нескольких осколков Австро-Венгрии, Сербского и Черногорского королевств, а также ранее входивших в состав Османской империи Македонии и Косово, Югославия оказалась мертворождённой. Часть её территории отошла Германии, Италии, Венгрии и Болгарии, а большая часть хорватских и боснийских земель были объявлены Независимым Государством Хорватия. Формально его возглавлял король Томислав II, он же итальянский князь Аймоне ди Торино, но реально вся власть была в руках у премьер-министра Павелича.

Чехословакия стала единственной восточноевропейской страной, избежавшей установления диктатуры, но страну трясли межнациональные конфликты между чехами, словаками, немцами, венграми и поляками, причём трём последним этническим группам щедро помогали соотечественники за границей, и их выступления порой приходилось подавлять с помощью танков.

После того как, Чехословакия капитулировала перед Германией, Венгрией и Польшей, население присоединённой к Германии Судетской области служило в вермахте, СС и полиции Рейха. Военнообязанные жители, включённых в состав Венгрии Южной Словакии и Закарпатья, призывались в её вооружённые силы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука / Публицистика
1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика