Как песня тишины

– У тебя все получится, – подбодрила меня подруга. – Ты же справилась с другими приключениями.

– Скрести за меня пальцы, – прошептала я и приоткрыла дверь.

– Все будет хорошо. Удачи. – Скай повесила трубку.

Глава 5

По скрипучим ступенькам я прокралась в кабинет отца. Пол будто возмущался, что я нарушила его ночной покой. Единственным источником света был фонарик на моем телефоне. Почему не оставлять включенной на ночь хотя бы одну лампу в коридоре? Так же можно сломать себе шею. Я медленно нажала на дверную ручку. Разумеется, дверь оказалась заперта, но другого я и не ожидала.

Потными руками я вытащила ключ из кармана пижамы со Снупи и протерла отшлифованную бородку. Старая коробка из-под обуви, в которой этот ключ пылился долгие годы, была спрятана в дальнем углу моего письменного стола. Как удачно, что я ничего не выбросила. В детстве мы с Финном с помощью этого ключа тайком обыскали гараж и сарай, потому что он подходил ко всем замкам. В будущем я смогу запереть свою комнату, если захочу, чтобы меня никто не беспокоил, или если ко мне заглянет Кассиан. Но этого, наверное, никогда не случится.

Не давая себе шанса передумать, я вставила ключ в замок. Мне пришлось немного на него нажать, чтобы тот вошел в скважину. Очень медленно, чтобы не шуметь, я повернула его. Дверь отворилась со скрипом, резанувшим слух. Когда она распахнулась, я застыла на месте, но опомнилась и вовремя схватила ее, не дав удариться о книжный шкаф. Я зашла в кабинет со смелостью, которой на самом деле не ощущала, и заперла дверь. Если вдруг появится отец, у меня будет хотя бы полминуты, чтобы найти, где спрятаться. Свет фонарика скользил по мебели. Она выглядела не так, как при дневном свете, а по-настоящему пугающе, хотя эту комнату я прекрасно знала. Тиканье часов, принадлежавших еще дедушке и всегда стоявших на письменном столе, нарушало тишину. Тик-так. Тик-так. Не хватало только толстенького паука, спускавшегося с потолка. У меня появилось ощущение, будто я попала в плохой фильм ужасов. Давным-давно, когда папа никуда не ездил, я часто играла здесь на протертом персидском ковре или пряталась за толстыми занавесками. С этой комнатой были связаны теплые воспоминания. Но теперь все изменилось.

Я обошла письменный стол. Его тщательно прибрали, и документов нигде не было видно. Отец спрятал абсолютно все. Даже корзинка для мусора пустовала. Здесь определенно крылась тайна. Ведь свою страсть к беспорядку я унаследовала от отца. Я задумалась, есть ли у меня еще варианты или мне стоит, сдавшись, вернуться обратно в постель.

– Я же говорил тебе держаться от этого подальше! – прошипел голос из темноты.

В испуге я сделала пару шагов назад и наткнулась на кресло.

– Ой, – я прижала руку к груди, уверенная, что сердце перестало биться. Но оно так колотилось под ладонью, будто хотело выскочить из груди.

– Ты в своем уме? – огрызнулась я. Квирин вылез из шкафа. – Что ты здесь делаешь? Смерти моей хочешь?

– Иногда подумываю об этом. Что во фразе «держись от этого подальше» тебе непонятно?

– Если бы мне кто-нибудь сказал, от чего мне нужно держаться подальше и почему… Но, увы… – Я уперла руки в бока.

Хватит с меня постоянной опеки.

Квирин закатил черные глаза-пуговки.

– Тебе этого знать не положено! Просто делай то, что должно человеческим девушкам, а это не подразумевает вторжение в кабинет собственного отца. – Он строго смотрел на меня.

– От кого ты набрался таких премудростей?

– Сама знаешь. И я бы на твоем месте его не провоцировал. Он сейчас совсем не в духе.

– Что-то новенькое. Что на этот раз испортило ему настроение? Разве Элизьен не позволяет ему целовать себе ноги? – Я разозлилась, что придала такое значение пустяковой записке.

Такое могло прийти в голову только мне. Любая другая девушка увидела бы в ней то, что есть: указание поступать так, как считал правильным он.

Квирин серьезно смотрел на меня. Готова поспорить, он читал все мои мысли. Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы залезть мне в голову, достаточно было взглянуть на мое лицо.

– Элизьен сказала, что согласна использовать ауреолы, чтобы вернуть ему зрение.

Я изумленно уставилась на тролля. И он говорит об этом между прочим.

– Что? – удивленно переспросила я и продолжила, стараясь говорить ровным голосом: – Она… позволила? Ого. Круто! Так он должен быть на седьмом небе от счастья.