Как пингвины спасли Веронику

Мне очень хочется ответить, что случилось недоразумение и в агентстве допустили ужасную ошибку, и на самом деле я все-таки не его бабушка. Но меня учили говорить правду, и честность стала моей привычкой.

– Да, – отвечаю я. – Похоже, так оно и есть. У меня есть все документы.

Вытаскиваю их из папки и показываю Патрику. Вонь от наркотиков становится сильнее, когда он приближается ко мне, чтобы взглянуть на бумаги.

– Вот запись о вашем рождении. Можете заметить, что вашего отца записали под именем Джо Фуллер. Это имя моему сыну дали приемные родители, когда увезли с собой в Канаду. Другие источники подтверждают, что это тот же самый Джо Фуллер. Анализ ДНК мог бы окончательно развеять все сомнения, но юристы меня заверили, что этой информации и так достаточно.

Патрик едва взглянул на документы, будто ему совсем плевать на давно потерянных родственников.

– Я взял фамилию матери, – заявляет он. – Мой отец недолго пробыл с нами после моего рождения. Меньше недели, если быть точнее.

Кажется, Патрик считает, что я должна за это извиниться. Ну уж нет.

– Так вы расскажете мне, что произошло?

– С вашим отцом?

– Ага, с моим отцом, который бросил меня и мою мать. Вашим сыном. Вы вроде упоминали, что вас разлучили. Это как?

Я просто отказываюсь опускаться до такой неприкрытой грубости. Выдаю ему только основную информацию:

– Нас с твоим отцом разлучили, когда он был еще младенцем, всего несколько месяцев от роду. К сожалению, я никогда его больше не видела. Было просто невозможно отыскать его – пока не стало слишком поздно.

Сколько раз за эти годы я пыталась найти его. Только в 1993 году мне удалось узнать хоть что-то, когда страшное письмо пришло в Баллахеи.

Патрик откашлялся.

– Ну, и когда он умер?

– Мой сын умер в 1987 году.

Мне трудно произносить эти слова.

– Понятно.

Он даже бровью не повел. Подходит к окну, возвращается, выдыхает в воздух длинную струю вонючего дыма.

– Как он умер?

– Он был заядлым альпинистом, – неохотно отвечаю я. – Отправился покорять Скалистые горы и трагически погиб, сорвавшись в пропасть.

– Молодец.

Меня поражает его бесчувственность. Кажется, я уже начинаю ненавидеть этого Патрика. Но я все равно продолжаю:

– Я никогда не общалась с парой, которая его усыновила. Видимо, они не могли иметь своих детей. Когда случилась эта трагедия, их не было в живых. Спустя несколько лет какие-то их родственники – кузены, кажется – наконец-то разобрали семейные архивы и обнаружили документ, подтверждающий, что я его мать. Одна из них, женщина из Чикаго, написала мне письмо и рассказала, что случилось. Это было в 1993 году.

На тот момент я уже оставила какие-либо надежды увидеть своего сына, но последнее, что я могла ожидать – новости о его гибели. Мне все еще непросто вспоминать то письмо.

– Эта женщина виделась с ним всего несколько раз, поскольку они жили далеко друг от друга. Она ничего толком не могла рассказать мне о нем. Умер неженатым, и, насколько ей известно, детей не имел.

Патрик затягивается и выдыхает дым. Его лицо непроницаемо.

– А теперь вы говорите, что он мой отец.

– Да.

Я обдаю его ледяным взглядом. Мне редко приходилось испытывать такое разочарование.

– Недавно мне пришло в голову, что эта родственница могла ошибаться. Я решила копнуть немного глубже – чтобы знать наверняка, что мой сын не оставил потомства. И, к моему глубочайшему удивлению, агентство нашло вас.

– И никто из его приемной семьи не знал обо мне?

– Видимо, нет. Как вы и сказали, он покинул Англию сразу после вашего рождения.

Мой сын, крошечный младенец, который поднимал свои крошечные пальчики в попытке схватить мои кудряшки, который сидел у меня на коленях и смотрел на меня, пока я ему читала… стал мужчиной, сам стал родителем. Искал ли он меня, когда был в Англии много лет назад? Или даже не знал о моем существовании? Родственница его родителей не подозревала, что его усыновили, так что, возможно, не знал и он. Когда нас разлучили, он был слишком маленьким, чтобы запомнить меня, а его канадские родители, вероятно, не сочли нужным рассказать ему обо мне. Не знаю, кажется, что этот мужчина передо мной, совершенно неприятный мне, мой внук, тоже ничего не знает. Столько вопросов, и все без ответа.

Патрик хмыкает.

– Видимо, он просто выкинул маму и меня из головы.

Кто же теперь знает? Похоже, он разорвал все контакты с этой женщиной и своим ребенком. Не представляю, почему кто-то может так поступить. Думаю, у моего сына были на то причины. Мужчины постоянно бросают своих женщин и детей на протяжении всей истории человечества. И без сомнения будут продолжать это делать до скончания веков.

Патрик пытается все это осознать. Было бы здорово, если бы он присел. Вид у него потерянный. Он запускает одну руку в волосы, в другой держит тлеющий окурок.

– И как, вам удалось выяснить что-нибудь еще о его жизни?

– Да, но совсем немного.

Я мысленно отмечаю факты, которыми готова поделиться.