Как пингвины спасли Веронику

– Думаю, вы правы. Терри пойдет на все, чтобы сохранить Адели. Редко мне приходилось встречать в людях такую страсть и такую преданность делу.

Дитрих просиял.

– Я тоже так думаю! Она всегда работает сверх положенного, но не выпячивает это. И она так хорошо ладит с людьми – даже со мной и Майком. Не многие смогли бы так долго терпеть нас двоих. – Затем добавляет: – Здорово, что на некоторое время вы можете составить ей компанию.

– Вы мне льстите.

– Нет, я серьезно.

Он на секунду замирает, нож повисает в воздухе.

– Мы с вами старше Майка и Терри, миссис Маккриди, и мы можем видеть ситуацию совсем под другим углом.

Из моей груди вырывается хриплый смех.

– Вы едва ли на десять лет старше их. А я старше всех вас на пять или шесть десятков.

– Да, тут у вас несомненное преимущество, – признает ученый. – Но полагаю, что вы, как и я, знаете, что у возраста есть одно достоинство, миссис Маккриди. Разве вы не замечаете, что с годами становитесь менее одержимы собой и начинаете больше заботиться о других людях? Когда мы становимся старше, наша способность любить как будто растет.

Я молчу. Ни капельки с ним не согласна. Все совсем наоборот.

25 Вероника

Остров Медальон

Из лаборатории доносятся громкие голоса. Всех троих. Я возвращаюсь из жалкого вида комнаты, которую они называют уборной. Я всегда ложусь спать намного раньше других обитателей этой базы, и поскольку сейчас девять пятнадцать, я уже завершила банные процедуры, надела халат и сняла слуховой аппарат. Тем не менее, ссора настолько громкая, что мне удается расслышать несколько фраз.

– Ради всего святого! – раздается крик Майка.

– Нет, я принял решение! – отвечает Дитрих.

– Пожалуйста, давайте не будем спорить! – А это вступила Терри, и все это среди какофонического нагромождения других слов и звуков.

Я останавливаюсь, чтобы попытаться ухватить больше информации, но, похоже, спор подошел к концу. Дитрих выходит из комнаты и проходит мимо меня, не сказав ничего, кроме вежливого «Спокойной ночи, миссис Маккриди». Сразу же после этого я слышу приглушенный голос Эллы Фитцджеральд, доносящийся из-за закрытой двери его спальни.

Я возвращаюсь в гостиную за своими очками. Задерживаюсь у книжных полок, размышляя, насколько «Шерлок Холмс» подходит в качестве моего следующего чтива. Это, увы, книга в мягкой обложке, но она могла бы устроить небольшую зарядку моему мозгу.

Входит Терри, на ее щеках играет необычный румянец.

– О, привет, Вероника. Какой красивый халат.

– Спасибо, Терри.

Она не садится.

Я продолжаю изучать работы Конан Дойла, но ее присутствие беспокоит меня. Девушка дует на свои очки и яростно протирает стекла. Затем она с громким шипением выпускает воздух сквозь зубы. После чего резко качает головой, словно пытаясь избавиться от назойливой мошки.

– В чем дело? – спрашиваю я, заталкивая Шерлока обратно между Кристи и Диккенсом.

Терри бормочет что-то невнятное в ответ. Я так просто не сдамся.

– Принесите мне мой слуховой аппарат, пожалуйста, а потом расскажите все по порядку.

Она делает недовольное лицо, но убегает и через мгновение возвращается со слуховым аппаратом. Когда она заходит, мы устраиваемся в гостиной, каждая с кружкой чая в руках, и девушка подтверждает то, что я подозревала все это время: проблема в Майке.

– Почему я не удивлена? – восклицаю я.

Терри хмурится.

– Знаю, что он ведет себя странно по отношению к вам, Вероника. Для этого есть свои причины. Но он никогда раньше не вел себя так ужасно со мной. Обычно мы хорошо ладим.

То, что подразумевалось между строк, от меня не ускользнуло.

– Позвольте перебить вас, Терри, но если есть какие-то «причины», по которым Майк ведет себя со мной «странно» – как вы великодушно отметили, не могли бы вы, пожалуйста, рассказать о них подробнее?

– Ну, – медленно отвечает она. – Я расскажу, так как это поможет вам понять ситуацию. Вы ведь помните, что в прошлом с нами несколько лет жил еще один ученый?

Действительно, что-то припоминаю. Но они никогда не вспоминают этого четвертого.