Здесь мы, как в свое время апостолы, как и Христос, встретили всевозможные лишения, всевозможные трудные обстоятельства и начинали даже колебаться. Или, подобно маловерным последователям Господа, даже засыпали в минуту испытаний душевных.
Но для того, чтобы восторжествовать над грехом, чтобы окончательно утвердилось в наших сердцах добро, требуется идти за Христом не только до Гефсиманского сада. Необходимо продолжить путь в дом первосвященников Анны и Каиафы, пройти в претор к Понтию Пилату и услышать страшные слова:
Дальше путь поведет нас на Голгофу, чтобы здесь вместе со Христом мы распяли плоть свою
Вот что мы должны испытывать и испытываем на своем спасительном пути. Труден этот путь, но идти им необходимо. Идти, несмотря на тяготы и огорчения — и от ближних своих, и со стороны своих греховных привычек... Подчас мы даже не будем знать, как поступить. Но если мы будем ревностно держаться Христова пути и, призывая помощь Божественную, идти бесстрашно на Голгофу даже до спогребения со Христом — Господь ниспошлет нам Свою Божественную благодать, укрепит наши немощные силы, поможет преодолеть всякие греховные страсти и вместо них насадить добрые навыки, которые помогут нам достигнуть вечной жизни во Христе Иисусе Господе нашем.
Что раскрывает притча о блудном сыне
Человеку даны заповеди Божий, сохраняя которые, он тем самым стяжает себе благодатную жизнь.
Но все горе в том, что не всегда человек ценит это богатство — исполнение Божественных заповедей, от которых питается его душа. Подчас приходят такие минуты, когда в человеке оскудевает любовь к своему Источнику жизни, любовь к своему Творцу, и тогда все то, что служит пищею духа человеческого, становится уже как бы в тягость ему. Он старается освободить себя, удалить, сбросить бремя заповедей Божиих и стать на самостоятельную стезю, жить так, как ему хочется.
Иными словами, человек удаляет себя от Господа и идет в объятия греха. Вот это и есть начало падения.
Итак, началом удаления из отеческого дома служит охлаждение любви к Богу. Человек старается сбросить с себя благое иго Христово и удалиться в страну далекую, в страну греха, где, как ему кажется, он будет веселиться и радоваться без конца. Грех рисует в уме человеческом все сласти, все прелести мира. Он зовет, манит к себе. И человек, не разобравшись в этом обмане, оставляет пищу духовную и обращается к пище животной — ко греху.
Вначале, пока он еще не расточил задатки благодати Святого Духа, он чувствует в себе силу, жизнь. Это подобно отломанной ветви. Ведь когда ветвь от здорового дерева отделяется, то она не сразу засыхает, а имеет в себе некие соки, полученные от древа. И некоторое время эта ветвь питается оставшимися соками. Ну а потом? А потом наступает известный конец — засыхание.
Вот то же самое происходит и с человеком греха. Человек оскудевает духовно. Все, что было дано ему чрез исполнение заповедей Божиих от Божественной благодати, все оскудевает, упраздняется, и человек постепенно духовно засыхает. В человеческом сердце образуется пустота. Эта ужасная греховная пустота не дает человеку ни минуты покоя. И тогда человек начинает метаться, искать разного рода развлечения, разжигая себя то похотью плоти, то гордынею, то злонравием, злобою, завистью, стяжательством и иными греховными делами. Но все это не приносит удовлетворения. И если бы не милосердие Господне, то что сталось бы с нами, обольщенными кознями диавола?! Даже в грехе Господь не оставляет человека Своею милостью. Он в Своем Промысле имеет множество способов вернуть нас на путь истинный. Подчас это очень горькие лекарства: и трудные обстоятельства жизни, и болезни, и нужда...
Но посылая всевозможные скорби, Господь пробуждает человека, стучится к нему: проснись, восстань, человек, ты находишься в опасности!
Вот в какую область входит человек, оставивший пищу духовную и обратившийся к пище греховной. Он теряет духовную радость, опустошает себя и становится рабом греха. И если грех не окончательно истребит в человеке добрые начала, то всегда остается возможность пробуждения от сна греховного.
Но бывает и так, что грех полностью порабощает человека, так что тот атрофируется, теряет чувство духовного восприятия и оказывается не способен ни к какой духовной жизни, ни к какому пробуждению. Но если в человеческом сердце еще остается уголок доброй почвы, то на эту почву Божественная благодать бросает свое семя. И тогда-то наступает пробуждение. Как оно наступает?