Как помочь умершим?

Ужасает ли смерть при виде умершего собрата нашего? Но в его же руках виден и крест, которым разоблачается тайна смерти, истребляется все, что есть в ней страшного для нас. Святая вера говорит нам, что держава смерти побеждена Крестом Христовым, жало ее притуплено смертью Начальника жизни, что ей оставлена власть только над телом, но узы ее слабы для удержания духа, который, окрыляясь верою, воспаряет к Богу, Который дал его, что гроб христианина есть лестница к небесам, по которой дух его восходит горе — в обители Отца Небесного; что земля приемлет только земное брение для очищения и претворения его в тело духовное и небесное: «Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в безсмертие» (1 Кор. 15, 53); что могила удержит наше тело только до повеления Господня, до гласа трубы Архангела, — ибо грядет час… «когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5, 25). Может ли страшить такой враг, который, при всей лютости его, побежден и связан Крепчайшим? Теперь каждый христианин может дерзновенно говорить вместе с пророком: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс. 22, 4).

Страшит ли внезапность смерти при мысли о внезапной кончине почившего? Но Господь Иисус Христос предварил нас об этом: «Не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Мф. 25, 13). «Сами вы достоверно знаете, — утверждает святой Павел, — что день Господень так придет, как тать ночью (1 Фес. 5, 2). Значит, нам давно известно, что каждый день и каждый час нашей жизни может быть для нас последним, что вся жизнь наша есть только приготовление к смертному часу или, лучше, непрестанное ожидание этого часа, что истинное «наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа» (Флп. 3, 20). Может ли быть внезапной для нас смерть, когда мы, по самому званию христиан, должны ожидать ее каждый час? И как ни неожиданно, по-видимому, постиг час смертный почившего собрата нашего, но если он был к нему совершенно готовым, если он обновлением Вечного Завета с Богом, через покаяние и причащение Тела и Крови Христовой, разрешил себя от всех уз, привязывавших его к миру, то, предавая себя воле Божией, может сказать с апостолом Павлом: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1, 21).

Огорчает ли кажущаяся неблаговременность смерти почившего? Но жизнь наша в руце Божией; кто же может неблаговременно восхитить ее из рук Его — Всемогущего? И сама смерть, как и живот, в руце Господа, имущего ключи ада и смерти; может ли неблаговременно прийти она, без ведома Его — Всеведущего? Неизреченная благость, безконечное милосердие, многое долготерпение у Господа, Который, щадя и самих грешников до исполнения последней меры нечестия, может ли не даровать нужного времени жизни верующим в Него и любящим Его? Неисследимая премудрость Божия, все строящая во благое, попустила ли бы умереть кому-либо не вовремя?

Тяготит ли сердце сама разлука? Но из страны чужой не со скорбью, а с веселием провожают на родину; из места изгнания не со слезами, а с радостью возвращаются на свободу. Что же иное земная жизнь наша, как не время пришествия, где мы странники и пришельцы? Что небо, как не родное отечество духа?

Что будущая жизнь, как не свобода духа от земных уз и земных скорбей? И, может быть, почивший собрат наш, достигнув необуреваемого пристанища, сам не восхотел бы возвратиться опять в вечно волнуемое море житейских попечений; узрев небо, не пожелал бы тленной красоты земных благ, которые, подобно красному, но горькому плоду, обольщают только неопытных, но не прельстят того, кому смерть открыла всю их горечь.

Скорбит ли сердце при виде юных, осиротевших безвременно? Но и здесь место не скорбному страданию, а утешительному и приятному для сердца состраданию, не безотрадной печали, но отрадной для духа любви христианской. Бедность и богатство, сиротство и отечество, лишения и изобилие подаются людям той же десницей, которая сотворила и богатого, и убогого или, лучше, которая творит нередко богатого убогим, а нищего сажает на престол; это десница Отца Небесного, Который по преимуществу именует Себя Отцом сирых и вдовиц, Который, отъемля родителей у чад, тем преискренне усыновляет их Себе. Эта щедродательная десница не подает своим чадам камня вместо хлеба; возлагая крест, она ниспосылает в нем и благодатное утешение (Димитрий (Муретов), архиеп. Херсонский и Одесский. Полное собрание проповедей. М., 1889. Т. 5).

«Всегда ожидай, но не бойся смерти, то и другое — истинные черты мудрости» (Святитель Иоанн Златоуст. Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского (СПб., 1896. Ч. 2. С. 909).