Как понравиться маньяку

    Кабина зашаталась, а Леська завизжала. Она была уверена, что умрет в самое ближайшее время, что лифт на самом деле не стоит, а с бешеной скоростью падает в бездну.

    – Тихо! Прекратить панику! – скомандовал Кочкин через секунду. Склонившись над тумбочкой, он попытался достать до больного места на ноге. – Мы просто застряли.

    – Боже, боже, – запричитала Леська, – мне все-таки не удастся дожить до пенсии, а я так мечтала, так мечтала…

    – Ничего страшного не случилось. Сейчас позвоним в диспетчерскую, придет Лебедякин и все починит. У меня в телефоне остался номер. Н-да… наверняка мы застряли на этом проклятом третьем этаже.

    – Звоните, звоните Лебедякину! Вы только представьте, сколько людей расстроится, если я умру! Ника, сестра… – Леська задумалась. – Убийца, пожалуй, тоже расстроится.

    – Не сомневаюсь, – улыбнулся Максим Григорьевич, отодвигая тумбочку в угол. – Кстати, как насчет вашей теории? Может быть, мы с вами застряли неслучайно?

    Он выпрямился и посмотрел на Лесю. Они оба смутились и тут же опустили глаза в пол. Вспомнился вчерашний вечер, встреча на кухне, теплые улыбки, многозначительные взгляды и глупая ссора.

    – Может быть… – тихо пробормотала Леська.

    – Я не хотел вас обидеть…

    – Да я знаю, это я во всем виновата…

    – Нет, ну я тоже сказал лишнее…

    – Не сердитесь?..

    – Конечно же нет, а вы?..

    – И я тоже нет. – Леська хихикнула и посмотрела на Кочкина: было бы неплохо, если бы он сейчас ее поцеловал. – Слова, что я не пойду за вас замуж, я забираю обратно.

    – А я забираю обратно свои слова, что не женюсь на вас.

    – Хорошо, – выдохнула Леська.

    – Хорошо, – подтвердил Максим Григорьевич.

    Лифт задрожал и медленно поехал вниз.

    – Да сколько можно застревать, делать, что ли, нечего!!! – раздался скрипучий бас Лебедякина.

    – Это очень правильный лифт, – улыбнулся Максим Григорьевич.

    – Ага, – счастливо кивнула Леська, думая, что при первом же удобном случае сама поцелует Кочкина, и сделает это так, что земля затрясется.

* * *

    Прислушиваясь к громыханию тумбочки на заднем сиденье, Максим Григорьевич раскладывал информацию по полочкам. Митрохин Николай – внешне приятен, настроен миролюбиво. На первый взгляд, к Олесе Лисичкиной он относится хорошо, но поглядывает в ее сторону как-то странно. Опасливо? Нет, неподходящее слово. Изучающе? Возможно… Вертятся, вертятся в его голове непонятные мысли, когда он смотрит на бывшую жену. Митрохина Татьяна Аркадьевна – строгая дамочка. Олесю не любит и постоянно сует нос в дела сына.

    – Не густо, – буркнул Максим Григорьевич.

    – Что? – спросила Олеся.

    – Это я так… ерунда.

    – Здесь налево.

    Кочкин свернул к коричневым башням, соседствующим с небольшим продуктовым рынком. Сейчас они навестят Лапушкиных… Лапушкины, Лапушкины… Максим Григорьевич потянулся к сигарете и вновь задумался. Бывший муж недавно был у Олеси и потребовал обратно «Форд». Машина была куплена на имя Вениамина Сергеевича практически сразу же после свадьбы. Спонсировала покупку Инесса Павловна, она в основном и разъезжала на «Форде». За несколько месяцев до развода машину оформили на Лисичкину, с условием, что она покинет занимаемую жилплощадь и никаких претензий ни к чему предъявлять не будет. «Форд» довольно старый, и вряд ли за него можно выручить приличную сумму. Убивать из-за него глупо, да и после Олесиной смерти придется Лапушкиным побегать по судам, требуя обратно купленное в браке имущество. Долго и трудоемко. Пока никаких серьезных мотивов для убийства ни у Митрохиных, ни у Лапушкиных нет.

    – Остановите, пожалуйста, около супермаркета.

    Кочкин припарковался у обочины, а Леська упорхнула в сторону магазина. Вернулась она через десять минут, держа на вытянутой руке маленький горшочек с зеленью, упакованный в хрустящий полиэтиленовый пакет.

    – Это что? – полюбопытствовал Максим Григорьевич.

    – Мята. Веня очень любит ее пихать в чай. Только не подумайте, что я искренне забочусь о нем, это только в качестве подхалимажа.

    – Утешили, – улыбнулся Кочкин.

    Повод, с которым Олеся должна была оказаться на пороге квартиры Лапушкиных, обдумывался долго. Наконец-то остановились именно на машине. Если дело в «Форде», то понаблюдать за волнением Инессы Павловны и Вениамина будет очень даже неплохо. Уступать им Олеся не собиралась, и предстоящая сцена обещала быть бурной. Максиму Григорьевичу на этот раз отводилась роль жениха Олеси, это должно было раззадорить Лапушкиных – вряд ли они обрадуются, когда узнают, что на машине будет разъезжать еще кто-то.

    – Вы, наверное, считаете, что я «Форд» нагло захапала?

    – Нет, – ответил Кочкин, открывая дверь подъезда.

    – У меня, между прочим, были сбережения, когда я выходила замуж за Веню, и ремонт у них на кухне делали именно на мои деньги. Конечно, – взволнованно оправдывалась Леська, – мой вклад намного меньше, чем стоимость машины, но все равно… – она запнулась, – …но все равно я молодец! – гордо закончила она.

    Максим Григорьевич пропустил Олесю вперед и, поняв, что неотрывно смотрит на ее стройные ноги, смутился.