Как поступишь ты?

Подойдя к подъезду школы, Волли открыл двери и пропустил девочек вперед. Затем мальчик аккуратно вытер ноги и вошел следом за девочками. Хотя на улице сегодня было сухо и нечего было опасаться занести грязь в школу, Волли все-таки вытер ноги о мохнатый коврик.

В раздевалке стояла обычная сутолока. Один искал потерянные вчера галоши, другой ругал только что оторванную от пальто пуговицу, кто-то раскатисто смеялся.

Волли повесил верхнюю одежду на вешалку и затем направился к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Галстук сбился набок, а светлый вихор торчал слишком воинственно. Оправив одежду и причесав волосы, Волли осмотрелся по сторонам. Где же Валли? А-а, вон и она. Вместе с девочками из шестого класса она поднималась по лестнице.

Интересно, где же сейчас ребята из его класса?

Поднявшись на второй этаж по правой стороне лестницы, Волли встретился с учительницей.

— Здравствуйте, — легким поклоном приветствовал он учительницу.

Та в ответ поклонилась и прошла дальше.

Волли переступил порог пятого класса и сразу окунулся в знакомый шум. Половина учеников уже сидела на своих местах. Один рассказывал что-то, навалившись грудью на парту соседа, другой, закрыв ладонями уши, сидел, уткнувшись носом в учебник, третий запускал реактивные самолетики из бумаги.

— С добрым утром, — еще в дверях поздоровался Волли с одноклассниками.

— А-а, здравствуй.

— Волли, здравствуй.

— Привет, Волли! — послышалось со всех сторон, и Волли было приятно, что его приветствие товарищи не оставили без внимания.

Подойдя к своей парте, Волли подал руку ребятам: своему соседу по парте, а также впереди и сзади сидящим мальчикам. Рукопожатие у Волли было крепким: он не мог терпеть, когда ему совали мягкую, как тряпка, руку.

Зазвонил звонок.

Урок начался как обычно. Учительница вошла в класс — и ученики встали и вышли из-за парт. Но сегодня учительница не сразу разрешила сесть, а вопросительно посмотрела на Мартина. И все ученики тоже повернули головы в его сторону.

Мартин, очевидно, считал лишним выходить из-за парты и теперь стоял, согнувшись в три погибели, опираясь на спинку парты.

Под строгим взглядом учительницы Мартин без стука поднял крышку, вышел из-за парты и встал возле нее, вытянувшись и смущенно опустив глаза.

Учительница наклонила голову в приветствии и сказала:

— Садитесь.

Волли постарался сесть без шума. И это ему вполне удалось.

Волли не выносил, когда разваливаются на парте. Его сосед по парте Калью частенько получал от Волли локтем в бок за то, что любил лениво сидеть за партой, развалившись и подперев руками голову, словно та могла отвалиться.

Первого к доске учительница вызвала Волли.

Он взял дневник и твердой походкой направился через класс.

— Пожалуйста, — Волли подал учительнице дневник и повернулся лицом к классу.

Задача была простая. Волли без труда справился с ней, а когда учительница попросила объяснить решение задачи, Волли обернулся к классу и четко ответил.

— Так, хорошо! — сказала учительница.

Волли положил мел и вытер руки мокрой губкой, висевшей рядом с доской.

Учительница подала дневник и сказала «пожалуйста». Волли ответил «спасибо», направился на свое место и тихо сел за парту.

На душе у него было радостно — в дневнике стояла пятерка. Стало быть, сегодняшним ответом Волли выполнил сразу два пионерских закона: пионер хорошо учится и пионер подает остальным ребятам пример.

Урок продолжался обычно. Вот только Мильви учительница сделала замечание. Если Мильви знает урок, она всегда тянет руку так далеко вперед, что даже ложится на парту, да вдобавок еще начинает ею отчаянно махать, чтобы обратить на себя внимание учительницы.

— Мильви, кому ты так отчаянно машешь? — спросила учительница, улыбаясь. — Я всегда вижу, когда кто-нибудь поднимает руку. Кроме того, тебя я сегодня спрашивать не буду.

Прозвенел звонок.

Ребята из пятого класса решили на переменке сыграть в лапту. Но десяти минут для такой интересной игры маловато. Поэтому все, не медля ни минуты, побежали во двор.

Мартин выбежал из класса и, расталкивая ребят, закричал на весь коридор:

— Эх, и рванем сегодня… Законненько! И-и, эх, понеслись!

И вдруг чья-то рука опустилась на плечо Мартина.

— Ты почему так разговариваешь? Почему ты так коверкаешь свой родной язык? — спросила старшая пионервожатая. — Ведь неприятно слушать!

Мартин опустил голову.

Волли бежал вслед за Мартином и теперь вынужден был тоже стоять и слушать.

«А ведь вожатая, — подумал он, — права. Было бы просто смешно слушать, если бы, например, так разговаривали мать и отец или бабушка. Ну что было бы, если бы его мама у себя на работе в магазине, к примеру, сказала бы покупателям: «Эта ткань чертовски хороша, рваните-ка ее!» или «Это кофточка законная! Покупайте!»

И Волли решил впредь не засорять дурными словами свой красивый родной язык.

Волли влился в общий поток учеников, гуляющих по коридору, и вдруг услышал голос старшей пионервожатой:

— Звеньевой Метс!

Волли обернулся.

— У тебя что, птенцы в кармане завелись?