Как поцеловать героя

— В чем дело? — пробормотал Бору, проводя языком по мочке ее уха.

— Боюсь, я должна идти. Прямо сейчас.

— Прежде чем ты совершишь нечто такое, о чем будешь сожалеть?

— Я уже совершила много такого, о чем сожалею.

Бору откинулся на спинку стула и, спокойно улыбаясь, сказал:

— Я отпущу тебя, если ты меня поцелуешь.

— Я уже вас поцеловала.

— Нет. Это я целовал тебя.

— А куда поцеловать? — с подозрением спросила Николь, пытаясь натянуть опущенный лиф.

Бору невинно поднял брови.

— Сюда, — указал он пальцем на свои губы.

— А если я откажусь?

— Я буду держать тебя до тех пор, пока не поцелуешь.

Могучая сила, ощущавшаяся в его руках, не позволяла в этом усомниться. К тому же после всего того, что уже произошло между ними, что изменит один-единственный поцелуй? Николь слегка наклонилась, чтобы прижаться ртом к его рту.

Это стоило ей невинности. Он распластался под ней, возбужденное мужское естество вдавилось ей между бедер. Удерживая Николь в таком положении, он стал тереться своими чреслами о ее живот. Эти медленные движения возбуждали и мучили ее, рождая в ней неведомые желания. Николь ахнула, почувствовав, как сладостный огонь разлился у нее в животе.

— О-о, — выдохнула она.

— О-о, — как эхо, откликнулся Бору. Николь слышала, что его дыхание участилось. — О Боже… Николь…

Его движения становились все быстрее, все неистовее. Через муслин юбок и белье она отчетливо ощущала его неукротимую мощь. Его желание становилось ее желанием, его страсть — ее страстью, пока они вместе исполняли этот странный, дикий танец. Николь сунула руку под ворот его рубашки, дернула и обнажила широкую грудь Бору. Теперь ее груди соприкоснулись с его обнаженной грудью. Бору счастливо засмеялся и бросился целовать ее в шею, бормоча в перерывах между поцелуями:

— Ах, Николь, Николь! Ах, негодная девчонка!

— Ну и пусть, — прошептала она, меняя положение таким образом, чтобы он снова мог взять в рот ее сосок. Бору принялся за дело с такой яростью, что у нее голова пошла кругом. Господи, как же приятно все то, что он с ней делает! Его рот, его руки, его дерзкий могучий ствол, скользящий по ее животу. Она хотела в этот момент лишь одного — чтобы все это никогда не кончалось. Его руки скользнули вниз, он схватил ее юбки, задрал их до талии и стал гладить ее бедра. Он дернул за подвязки ее чулок, и она испуганно вскрикнула. Бору заглушил ее возглас поцелуем. От него пахло виски и желанием. Он спустил ее панталоны до ягодиц. Тонкий батист вряд ли мог быть серьезной преградой. Зато существенной преградой оставались юбки.

— Черт бы побрал эту одежду, — проворчал он. — Я много отдал бы, чтобы увидеть тебя без нее.

А она уже видела его. Он красив как бог. А она всего лишь Николь Хейнесуорт, лишенная какой-либо грации и не по-женски рослая.

— Что вы делаете? — с тревогой спросила девушка.

— Развязываю тесемки.

— Ой, нет! — запротестовала Николь, хватаясь руками за муслин.

Бору, словно не слыша ее протестов, продолжал делать свое дело.

«Я не первая женщина, которую он раздевает», — подумала Николь. Бору был первый мужчина, который видел ее в таком виде…

Словно спохватившись, Николь прижала ладони к груди, затем передумала и опустила руки вниз, прикрыв треугольник между ног. Воцарилось молчание. Николь не сомневалась, что он в этот момент думает. О Господи, зачем она…

— Николь, посмотри на меня. Прошу тебя, — умоляюще произнес Бору. Протянув руку, он провел ладонью по ее талии, по изгибу бедра. — Да ты просто… прекрасна, — запинаясь проговорил он.

— Не могу представить себе, чтобы вы говорили это серьезно…

— Подойди поближе!

Николь шагнула к нему. Он коснулся пальцами ее грудей, затем его ладонь скользнула к животу и еще ниже — туда, где между бедер виднелись пышные светло-каштановые волосы. Бору вздохнул.

— Какая красота! — прошептал он и стал перебирать шелковистые завитки. Затем его рука скользнула ниже, накрыла средоточие ее женственности и начала любовно поглаживать увлажнившиеся лепестки. Бедра Николь охотно откликнулись на изысканную ласку. Бору улыбнулся и стал свободной рукой расстегивать брюки. Николь потянулась и стянула с него рубашку, затем, опустившись на колени, принялась снимать с него ботинки. — Ты делаешь это лучше, чем Хейден, — заметил он.

— У меня для этого больше поводов, — негромко сказала Николь.

Бору засмеялся, чуть приподнялся на локте и спустил брюки до середины бедер, потом замешкался.

— Дальше зрелище малоприятное. Я имею в виду нижнюю часть.

Оставаясь на коленях, Николь стянула штанину с его левой ноги, затем обнажила и правую, поврежденную. Девушка застыла при виде рваных рубцов, вокруг которых появилась красноватая, как у младенца, кожа.

— О, Брайан, — прошептала она, — я и представить себе не могла…

— Должно быть, следовало потушить лампы, — сказал он.

В ответ Николь наклонилась и поцеловала страшные шрамы.

Бору вздрогнул:

— Не надо…

— Но ведь это часть тебя, правда?

— Моя худшая часть…

Николь подняла голову.

— Не будь этого, — тихо спросила она, — разве ты посмотрел бы на меня второй раз?

Он встретился с ней взглядом.

— Ты очень… прямодушна. Вероятно, нет. И напрасно!