Как повергнуть герцога (СИ)

Он обернулся. Она стояла в дверях, гордо вдёрнув подбородок. Её стройную фигуру облачало платье серых и фиолетовых оттенков, которые подходили для второй половины траурного периода, хотя обычно у неё не хватало терпения разыгрывать драматические сцены.

Он низко склонил голову, так Себастьян приветствовал только её и королеву.

— Добрый вечер, мама. Думаю, ты недооцениваешь удовольствие от твоей компании.

Она окинула его надменным взглядом.

— Ты преуспел во многих вещах, но обходительность и притворство не входит в их число.

Себастьян взглянул на тихих, как статуи, лакеев, выстроившихся вдоль стен.

— Оставьте нас.

Его мать не сдвинулась ни на дюйм, пока слуги проходили мимо неё. Он подошёл к месту во главе обеденного стола и вместо лакея встал за её стулом.

Наконец, она вошла в комнату так плавно, что даже шелеста шёлковых юбок было неслышно.

Когда Себастьян отодвинул для неё стул, мать одарила его ещё одним ледяным взглядом. Она села с такой идеально прямой спиной, что во время трапезы вполне могла бы удержать на голове вазу династии Мин. Когда Себастьян занял своё место напротив в другом конце стола, она уставилась на него невидящим взглядом. Он знал, что нанёс ей ужасное оскорбление, но жители Бретани уже давно окрестили её La Reine des Glaces — Ледяной королевой. Прозвище как нельзя лучше описывало не только её невозмутимое поведение, но и внешность: серебристо-светлые волосы, бледно-голубые глаза, властные черты лица. Внешне он был её мужской копией. До недавнего времени Себастьян считал, что и характером они тоже схожи.

— Я ожидала тебя раньше, — сказала она после того, как лакеи принесли первое блюдо.

— Я задержался на полтора дня. — От аппетитного аромата мяса в желудке заурчало. Он не помнил, когда в последний раз ему удалось плотно поесть. — В нескольких милях к югу от Кале затопило железнодорожные пути, — объяснил Себастьян. — Мне пришлось переночевать в гостинице, а затем отправиться на восток, в сторону Парижа, прежде чем, наконец, взять курс обратно к побережью.

— Обычно ты не такой разговорчивый, — сказала мать, всё ещё не притронувшись к столовым приборам. — Всё изменилось?

Себастьян наклонил голову.

— Многое изменилось. — Он сам изменился. И пути назад не было.

Она взяла нож и принялась нарезать свой кусок баранины.

— Я изо всех сил старалась подавить в твоём характере склонность потакать низменным эмоциям, чем славился твой отец. И, судя по всему, потерпела неудачу.

Мясо в его тарелке плавало в крови. Будущая вдовствующая герцогиня переняла французский обычай есть его сырым.

Он оторвал взгляд от кровавой сцены.

— Где они?

Она сделала паузу.

— В самом деле. Ты не можешь допустить, чтобы ожерелье, некогда украшавшее шею Екатерины Арагонской, попало в руки этой женщины.

Он отложил вилку.

— Эта женщина скоро станет моей герцогиней, — тихо проговорил он. — Ей будет принадлежать всё.

Она сделала глубокий вдох, как будто собиралась с духом, чтобы выдать длинную тираду.

— Всё, — повторил он.

Её презрение было весьма очевидным и попало в цель, но ничуть не повлияло на решимость Себастьяна. Он знал, о чём просил Аннабель. Чтобы она в значительной степени отказалась от своей независимости, хотя отчаянно ею дорожила, и Себастьян ничего не мог с этим поделать, потому что даже он не в силах быстро поменять законы. Он просил, чтобы она вместе с ним впала в немилость у королевы, чтобы её навсегда запомнили как скандальную герцогиню, чтобы она терпела пристальное внимание и злобные перешёптывания в течение многих лет в высшем обществе. Чтобы вышла за него замуж в регистрационном бюро, потому что он в разводе, хотя и воспитывалась в англиканской вере. Он сделает всё, чтобы компенсировать её потери. И фамильные драгоценности были только началом.

Мать побледнела.

— Я вижу, ты полон решимости нарушить все правила приличия и элементарной порядочности.

— Если потребуется, — сказал он, — я сравняю с землёй всё королевство ради неё.

Она побелела как полотно и больше не произнесла ни слова, пока не подали десерт.

— Тиара бабушки Эльфриды и изумруды находятся здесь, — сказала она. — Остальные драгоценности в банке в Эдинбурге.

— В Эдинбурге. — Он не смог скрыть удивления в своём голосе.

Мать прищурилась.

— После того, как ты так неудачно выбрал себе невесту в прошлый раз, я не могла позволить, чтобы фамильные ценности находились так близко от Лондона и Уилтшира.