Как повергнуть герцога (СИ)

— Как ты себя чувствуешь?

Разбитой. Как будто на неё обрушилась стена.

— Немного уставшей, — ответила она, — спасибо.

У обеих подруг под глазами залегли едва заметные фиолетовые тени. Должно быть, именно нежные пальцы подруг она чувствовала на лице в своих лихорадочных снах. Они дарили ей влажную прохладу.

У неё сдавило горло.

— Я не хотела испортить вам приём. — Кстати… — Разве мы не собирались уехать вчера?

— Ты была не в том состоянии, чтобы путешествовать, поэтому мы послали весточку в Оксфорд и остались, — сказала Катриона. — И пробудем здесь ещё несколько дней.

Поразившись услышанному, Аннабель поставила стакан.

— Очень любезно с вашей стороны, но вряд ли это необходимо.

— Мы же не можем оставить тебя здесь совсем одну, герцог — практически холостяк! — воскликнула Хэтти.

Чёрт. И правда.

Аннабель поёрзала под одеялом. Такая забота с их стороны причиняла физический дискомфорт, как вызывающий зуд корсет. Или, возможно, в ней взыграло чувство вины. Вежливо и терпеливо, но они ожидали от неё каких-то объяснений случившемуся.

Аннабель гадала, проявят ли они к ней сочувствие, если узнают истинную причину её стремительного побега.

"Дамы, семь лет назад у меня был возлюбленный. Нет, не тот, который пишет вам письма и украдкой срывает поцелуй, а тот, который задирает вам юбки и лишает невинности. После чего его отец отчитал меня точно так же, как это сделал герцог, поэтому я сбежала".

— Мне очень жаль, — проговорила Аннабель. — Как я написала в записке, герцог меня узнал, и это привело к недоразумению. Я действовала слишком поспешно.

— Но, видишь ли, это и тревожит, — сказала Хэтти. — Ты всегда такая рассудительная. Мы не замечали за тобой поспешных действий, если только…

— Если только что?

— Скажи, он обошёлся с тобой настолько ужасно?

"Вы выбрали не того мужчину… ваши усилия ни к чему не приведут…"

Аннабель слегка поёжилась, вспомнив слова Монтгомери.

— Скажем так, он не проявил обаяния, — сказала она.

Хэтти поджала губы.

— А оно у него есть?

Нет.

Но потом она вспомнила, как он выглядел там, на холме, со шляпой под мышкой. Искренним. А искренность была намного ценнее обаяния…

— Его камердинер принёс это тебе, — сказала Катриона, указывая на прикроватный столик.

На нём лежала стопка книг, которой раньше не было.

— Там записка. — Хэтти протянула ей белый конверт. — Мы умираем от желания узнать, что в ней написано.

Наощупь бумага была плотной и гладкой, как прессованный шёлк. Сверху красовалась выгравированная герцогская монограмма с золотыми вензелями.

"Уважаемая мисс Арчер!

Его светлость герцог Монтгомери желает вам скорейшего выздоровления. Он передаёт в ваше пользование книги Вольтера, Руссо и Локка, а также более лёгкую литературу. Если у вас есть конкретные предпочтения, пожалуйста, не стесняйтесь и обращайтесь без промедления. Библиотека в вашем распоряжении.

Ваш покорный слуга,

Рэмси".

Аннабель протянула записку подругам.

— Он желает мне скорейшего выздоровления, — сказала она, просматривая книги. Вольтер, Руссо, Локк. Примечательно, что все эти философы поддерживали идею демократии. Автор последнего увесистого тома был ей не знаком.

— Достоевский, — сказала Катриона, — русский писатель, этот его роман совсем недавно перевели на английский. Я слышала, в Лондоне он очень популярен.

Аннабель открыла первую страницу.

— Преступление и наказание. Шокирующая история о студенте и опасностях стойкой приверженности к определённой идеологии, — прочитала она и подняла глаза. — Его светлость посылает мне сообщение на тему политической активности, — кисло проговорила она.

Или это его способ пошутить? Теперь она знала, что за холодным фасадом скрывается остроумное чувство юмора. Если это действительно шутка, то на удивление личная.

Она устало откинулась на подушки, не зная, то ли улыбаться, то ли хмуриться. Возможно, герцог ей не особо нравился. Но Аннабель очень сильно хотела его понять.

Робкий стук в дверь заставил Себастьяна оторвать взгляд от письменного стола и посмотреть на часы. Брат был пунктуален с точностью до минуты. Жаль, что Перегрин вспоминал о дисциплине только тогда, когда чувствовал, что ему несдобровать. Скоро всё изменится.

С угрюмым выражением лица брат бочком вошёл в кабинет.

— Садись, — скомандовал Себастьян.

Перегрин медлил.

— Могу я сначала принести извинения? — Под его глазами залегли синяки. Он выглядел так, словно не спал всю ночь.

— Можешь.

Перегрин судорожно вздохнул.

— Я сожалею о своём поведении, — начал он. — Просто мне хотелось немного развлечься, прежде чем отправиться в Уэльс. Я сделал это не для того, чтобы тебя спровоцировать, ко времени твоего приезда все должны были уже разъехаться.

Хорошая речь, если бы не последняя фраза. В ушах Себастьяна забился слабый пульс.