Как повесить ведьму

– Проклятье – всего лишь повторяющийся круг, который существует, пока люди сами того желают. Мы все сыграли в этом свою роль. Веками мы делали тот же выбор, что и во время судов, обвиняя друг друга и раня. Но в том, чтобы вредить другому, нет истинной силы.

Коттон забирает тело Вивиан, а мне… так странно ее отпускать. Я поднимаюсь и нетвердо стою на ногах. Над Наследницами возвышаются четыре женщины. Первые обвиненные салемские ведьмы. Они опускают взгляд на юных Наследниц и помогают им развязать стянутые за спиной руки. От пожилых женщин исходит слабое свечение. Коттон переводит взгляд с них на меня.

– Все эти годы я думал, что знаю ведьм лучше, чем кто-либо. Можешь представить мое удивление, когда ведьма обнаружилась среди потомков моей семьи? Не презренное создание, описанное в книгах, а прекрасная юная дама. Понимаешь, «ведьма» – всего лишь титул. Но не сам он несет в себе зло, а люди, которые решают, что этот титул означает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

– Когда человек боится собак, он может избить животное палкой, если увидит его. И, как заложено в природе всех созданий, собака покусает его в ответ. Человек же потом может рассказать всем, что был прав насчет собак: они злые. Но спрошу тебя, кто виноват в случившемся: человек или собака?

– Человек, – отвечаю я.

– Теперь представь эту историю вновь, но с двумя людьми.

– Самое забавное, – говорю я, – что собаки гораздо дружелюбней и преданней, чем люди.

Коттон улыбается:

– Ты станешь могущественной женщиной, Саманта. Тебе еще многое предстоит преодолеть. И много будет случаев, когда взять власть в свои руки покажется легким и заманчивым путем. Не используй свои силы так, как пользовался ими я, клеймя и порицая других.

– Не буду, – соглашаюсь я, кивая ему. – Обещаю.

Тело на руках Коттона издает тихое жужжание. От него отделяется дух Вивиан – девушка, еще подросток. Она спрыгивает с рук Коттона и приземляется на пол с грациозностью и живостью танцовщицы. Едва кидает взгляд на безжизненное тело и идет прямо к Элайдже. Она поводит ногой, стирая линию из красного порошка и размыкая круг. Раздается громкий треск, кровь и кости отделяются от духа Элайджи, кучей падая на пол. Теперь Элайджа с легкостью поднимается и подходит к ней.

– Да, – говорит дух, кивая.

Он не выглядит злым. Должно быть, Вивиан что-то сказала, но я не слышала ее слов. Она возвращается ко мне и Коттону, целует бывшую себя в щеку и улыбается, отчего глаза ее кажутся еще более раскосыми. Ярость покинула ее, и юное лицо приобрело нежное сияние. Лица Коттона и обвиненных ведьм тоже светятся. Мы с Наследницами щуримся, спасая глаза от света, теперь заполняющего всю комнату. А потом в одно мгновение свет меркнет, и все они исчезают в небытие.

– Элайджа! – Голос застревает в саднящем горле.

Я поворачиваюсь, осматриваясь, но его нигде нет. Останавливаю взгляд на круге, в котором дух был заточен, слишком испуганная, чтобы двинуться или даже подумать, что он ушел вместе с ними. Я почти не дышу. Он появляется в воздухе прямо передо мной, и я втягиваю воздух сквозь зубы, дрожащий вздох близок к всхлипу. Элайджа раскрывает ладонь, показывая полосы ткани. В тусклом свете камина взгляд его блуждает по моим многочисленным ссадинам.

– Нужно остановить кровотечение, – говорит он, осторожно поднимая мою порезанную руку.

Он нежно надавливает на ткань, накладывая ее на рану на моей ладони. Несколько секунд мы оба молчим. Он туго накладывает повязку и завязывает аккуратный узелок.

– Она назвала твое прозвище. Прямо перед смертью. – Мой голос едва ли громче шепота.

Он кивает.

– Она сказала правду?

Элайджа нежно баюкает перевязанную руку в своей ладони, а мое сердце готово в любую секунд взорваться.

– Что я люблю тебя… Да. Несомненно. Ты сильная и упрямая. Ты рискуешь всем ради любимых людей. И что главнее, добра к тем, кого не любишь. – Он кивает в сторону Лиззи, которая как раз пытается восстановить дыхание.

Я не могу найти правильных слов, а потому просто поднимаю здоровую руку. Касаюсь пальцами губ Элайджи, и он целует самые их кончики. Перекладывает мою ладонь себе на грудь и подается вперед. Его лицо так близко, и он так нежно приподнимает мой подбородок.

Губы Элайджи приближаются к моим, и весь мой мир сужается до прикосновения к его твердой груди… Губы дразняще касаются друг друга и сливаются воедино. Он проводит ладонью по моей щеке, а потом ниже, по шее. Наши языки сплетаются, и я подаюсь вперед, растворяясь в глубоком поцелуе. Элайджа притягивает меня за поясницу, вжимая в свое тело, оплетает руками. Он отстраняется, но в глазах его я вижу тоску и желание.

– Если бы я только был жив!..

– Мне не важно, что ты дух.

– Ты должна жить своей жизнью, Саманта, – говорит он, но все равно не выпускает меня из объятий.

Страх разливается по телу. Запретные слова все же срываются с моих губ:

– Ты не можешь уйти.

– Думаю, тебе так будет лучше.

Сердце мечется в груди, как пойманная в клетку птица. Я качаю головой, не зная, как сдержаться, как не затопить нас обоих волной своих эмоций.

– Я не хочу справляться со всем этим без тебя.