Как править миром

Я знал, что так будет. Я еще в самом начале решил пропускать мимо ушей все, что скажет Энни, даже если она обвинит меня в зверском детоубийстве или изобретении рабства. Но она явно готовилась и размышляла, чем меня можно задеть. Это тщательно разработанная провокация, и я чувствую, как закипаю внутри. Женщина, которая не умеет снять крышку с объектива и не знает, как включить камеру, женщина, которая не может прицельно поссать в ведро тугой жаркой струей, женщина, чье умение общаться с людьми ограничивается отточенным навыком доводить их до отчаяния, – эта женщина говорит, что мне надо больше смотреть телевизор и что я бросил Херби в беде…

К счастью, я уже взял себе виски со льдом и могу сделать долгий глоток. Этой хитрости я научился у Херби: когда на тебя нападают, откройся атаке. Когда атакующий берет разбег, чтобы посильнее тебя пнуть, распахни перед ним дверь. Используй ускорение против него самого. Скажи ему сердечное «спасибо». И пока он морщит лоб в недоумении, вздрючь по полной программе.

– Да, наверное, я сделал не все, что мог. Можно было бы сделать больше.

Это чистая правда. С другой стороны, есть немало других людей, которые могли бы сделать для Херби еще больше меня, но не сделали. Его бывшая жена. Его брат. Джо’н, Джек-Список и все остальные, кого он привел на телевидение и кто там прекрасно устроился.

– Ты совсем не давала ему работы, да, Энни?

Как всякий ушлый политик, она делает вид, что не слышит вопроса.

– Это же было самоубийство? – спрашивает она.

– Нет.

Потому что действительно нет. Это было не самоубийство. Скорее разбитое сердце. Зачем мы вообще говорим о покойниках? В нашем бизнесе – это плохая примета. Делаю еще один продолжительный глоток.

Она вытягивает шею.

– Кажется, твой стул шатается.

– Нет, Энни, он не шатается. У тебя как со зрением?

Я встаю. Она ждет, когда я сделаю два-три шага.

– Бакстер, я чуть не забыла…

Она никогда ничего не забывает. Это война. Война на уничтожение.

– Ты слышал, что Гэвин Херрон скончался?

Нет, я не слышал. Энни говорит, что он умер от лейкемии, без гроша в кармане, в одиночестве, в каком-то хосписе для бедствующих пенсионеров их бывшего телевизионного начальства (интересно, кто финансирует этот хоспис?), хотя я не совсем понимаю, почему он считается телевизионным начальством. Он был еще более непригодным, чем Джо’н.

– Он распорядился, чтобы не было никаких похорон, – продолжает Энни.

Выходит, он был не такой уж дурак, этот Херрон по прозвищу Цапель. Он знал, что никто не придет на его похороны. Так бывает со всяким мелким провинциальным заморышем. Всем наплевать.

У больших толстых мерзавцев есть своя притягательность. Сила тяжести. Зловещее очарование. Будь большим и весомым. Превышай бюджет. Если Джо’н все-таки попадет под автобус, на его похоронах соберется весь телецентр, хотя бы лишь для того, чтобы от души посмеяться и, может быть, по окончании церемонии втихаря обоссать его могилу. Я бы тоже встал в очередь.

– Он же был твоим другом, да?

Ясно. Энни рассчитывала получить удовольствие, сообщив мне печальную новость. Но тут она прокололась. Он совершенно не был мне другом.

– Нет.

Энни видит, что я не вру.

Выдержав массированный обстрел, я чувствую, что заслужил небольшой отдых. Мчусь к себе в номер, пока Семтекс не втянул меня в очередное дурацкое предприятие, но по дороге к лифту вижу Лилиан. Она сидит в маленьком баре с каким-то немцем. Я даже знаю его в лицо. Большой Босс с одного из их телеканалов. Стоит ли по пути в номер задержаться для светской беседы с весомым тевтонцем? В жизни мы сталкиваемся с потрясающим количеством мудаков, и мне что-то не хочется умножать их число по собственной инициативе.

– Эоны подбирают себе партнеров, – изрекает Лилиан.

Что?! Лилиан любит цитировать глубокомысленные изречения гигантов мысли, особенно малоизвестных. Но с малоизвестностью надо быть осторожнее, иначе твои сотрапезники на званом обеде не опознают цитату и никто не поймет, что ты получил первоклассное образование.

Разумеется, всегда есть люди вроде меня, которые не опознают цитату исключительно по той причине, что им совершенно по барабану какой-то умерший в безвестности замшелый мыслитель, чьи труды не растащили на афоризмы лет двести назад. Властитель дум, не сумевший удержать власть. Или Лилиан сказала «ионы»? Я ужасно устал. Это беда всякого жителя промозглой пещеры под названием Лондон: когда попадаешь в солнечный климат, у тебя плавится мозг. И ты плавишься вместе с ним. Полдня на солнце – и я полутруп. А квантовая физика – это новая мистика для всех, кто устал от Атлантиды.

Я отвечаю:

– Клипеус черный.

Всегда нужно иметь в запасе несколько общих фраз. На случай, когда у тебя отключается мозг, потому что ты слишком устал или слишком напуган. К примеру, когда тебя ловят на чем-то таком, что ты не должен был делать, в чужой стране.