Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)

Зо Сахаал сохранял непроницаемое и слегка заинтересованное выражение лица. Ждал, когда человек закончит спектакль и объяснит, наконец, что происходит. Но человек всё сыпал и сыпал байками солдафонского пошиба, рассказывал эмоционально, порывисто мотался туда-сюда по каюте и жестикулировал бутылкой. Вскоре домучил первую, поставил ее у стены, а потом, на секунду задумавшись, и сам уселся на пол рядом. Извлек из подсумка последнюю бутылку, уже из привычных вортексовских запасов, раскупорил, не переставая трепаться. И когда прервался на то, чтобы сделать глоток, Сахаал не выдержал.

- Похоже, твой поход прошел очень весело, - голос легионера был ровным, как новенькая посадочная площадка лучшего имперского космопрота. Лем глянул на капитана искоса, не выпуская из зубов горлышка запрокинутой бутылки, сделал еще один долгий глоток и только тогда отозвался, столь же ровно, как сам Сахаал:

- Именно об этом я и рассказываю тебе, капитан. Да. Мой поход прошел очень весело.

- Я не понимаю, что ты хочешь сказать всем этим, - Сахаал неопределенно повел рукой в сторону своего советника. – Так что просто скажи прямо.

- Ты пожелал услышать занимательные подробности, я тебе их рассказываю…- взгляд человека на несколько секунд стал трезвым и колючим. - А если это я не понимаю, что ты хотел сказать всем этим – Лем подчеркнуто скопировал интонацию и жест капитана. - Я имею в виду – этим приглашением и этим вопросом, то моя вина, разумеется. Я ведь должен понимать моего господина с полуслова, не так ли? Понимать лучше, чем он сам себя понимает, отвечать на еще не заданные вопросы. Моя вина, чтимый легионер, но увы, за эти два года я немного растерял сноровку. И если я неправильно понял приказ поделиться «занимательными подробностями о моих делах с пиратами», то может быть, это ТЫ просто скажешь прямо, о чем бы желал услышать?

Человек дерзил сверх всякой меры, и всё же Сахаал признал некоторую справедливость сказанного. Ожидая прямоты от собеседника – искренен ли сам? Он на несколько секунд задумался, определяя, что же было главной причиной для официального приглашения. Путать разговор и дальше в экивоках легионер точно был не намерен.

- Твоё возвращение было неожиданным для меня.

Лем кивнул – спокойно и понимающе.

- Но раз уж ты здесь, то твоё нежелание взойти на борт «Черного Ветра» и хотя бы поинтересоваться делами у Унуса показалось мне странным, - Лем снова кивнул, и Сахаал уверенно закончил: - Я хотел узнать причину.

- Причину нежелания взойти на борт, - раздумчиво покивал Лем и снова глотнул амасека. – Причина в том, что я действительно, совсем отвык… одичал, практически! Общество пиратов меня развратило. Ты всегда был терпелив и милосерден к моему несовершенству, а представь: я в нетрезвом виде попал бы на глаза чтимому легионеру Митриху?

- Я прямо задал вопрос и рассчитывал на прямой ответ, - раздраженно прошипел Сахаал. – Ун видел тебя несколько дней назад, заметил некие странности, но точно не запой.

- Я тоже стараюсь быть честным, капитан. Дело не в том, что я не могу перестать пить, дело в том, что я могу не переставать. Могу себе позволить, как капитан на своем корабле, понимаешь? Моё путешествие и правда проходило весело!

- Это действительно всё? – легионер чуть заметно скривился, не скрывая разочарования и некоторой брезгливости.

- Да, вот такая мелочь! – улыбка человека в этот раз была откровенно злой. – Всего лишь право самому решать, когда и сколько пить.

- И что же тебя удерживало раньше? – Сахаал смотрел в стену. Разговор ему явно опротивел, но просто вышвырнуть так внезапно и низко павшего в его глазах человека он пока не был готов.

- Устав крейсера? – предположил Лем.

- Ты мог бы его игнорировать. Я обещал тебе неприкосновенность.

- Обещал. Без обид капитан, но мне кажется, что это непосильное обещание для тебя.

Легионер резко дернул головой, возвращая на человека обсидиановый взгляд, на этот раз – откровенно яростный. Брошенное мимоходом обвинение было… болезненным, и игнорировать его Сахаал не пожелал.

- Назови причину для такого утверждения.

- Её нет, капитан, - Лем улыбнулся: успокаивающе, сдержанно, как раньше. - Я, видишь ли, совсем не хотел убеждаться в своей правоте. Я ведь был почти идеален, правда, капитан? Но иногда даже мне следовало бы дать по шее. Иногда за очевидные косяки и хамство – с Митрихом, что на «Грешнице», что на Илимане, я позволил себе явно лишнее. А иногда моя ошибка была минимальной, но наказание требовалось из политических соображений – как при моем возвращении от Скитальцев. Вот в такие моменты твое обещание действительно подверглось бы проверке на прочность. Но я этого не хотел.

Он умолк ненадолго, давая Сахаалу время вспомнить упомянутые эпизоды и то, что следовало за ними. И усмехнулся, поймав искру понимания во взгляде легионера.

- «…Не спасешься от доли кровавой,

Что для смертных назначила твердь.

Но молчи: несравненное право -

Самому выбирать свою смерть».