Как приручить дракона

Дракон попытался еще раз, и от усилий его голова окрасилась странным лиловатым оттенком…

Окрасилась и стала раздуваться, будто ее накачивали воздухом изнутри.

Монстр понятия не имел, что происходит. Он испуганно заметался, его глаза всё сильнее и сильнее вылезали из орбит, и, наконец, с грохотом, который разнесся на сотни миль по окрестным морям…

…Зеленый Смерч лопнул у всех на глазах!

Это казалось чудом или, может быть, вмешательством богов, но на самом деле взрыв имел вполне логическое объяснение. Ибо когда Иккинг висел в драконовой глотке, из последних сил повторяя «Надо выжить, надо выжить!», он снял с себя шлем и как можно глубже засунул его рога в драконьи огнедырки.

Получилась идеальная затычка.

Поэтому, когда Дракон захотел изрыгнуть огонь, давление у него в голове начало нарастать и в конце концов повысилось так сильно, что Зеленый Смерч взорвался.

Остатки огромного Дракона рассыпались по всей округе. Стоику и Беззубику еще повезло, что ни один кyсок не попал в них, хоть они и стояли очень близко к месту катаклизма.

Но один горящий драконий Зуб длиной футов восемь (самый маленький из тех, что были у Чудовища) летел прямо на Иккинга. Могучий Монстров вдох вытащил мальчика из-за укрытия под Стоиковым щитом, и теперь он лежал на земле в паре футов от Стоика и Беззубика, абсолютно беззащитный.

Уголком глаза Стоик заметил летящий Зуб и, подхватив щит, метнулся вперед. Только викинг успел бы добраться туда вовремя. Когда с детства охотишься на вальдшнепов с луком и стрелами, это отлично развивает быстроту реакции.

Поэтому щит Стоика всё-таки спас Иккингу жизнь. Если бы не он, громадный Зуб пригвоздил бы Иккинга к земле, как булавка — бабочку. Летящий Зуб воткнулся глубоко-преглубоко в самую середину толстого бронзового щита и остался торчать, покачиваясь, среди языков зеленого драконьего пламени.

Стоик в ужасе поднял щит, чтобы посмотреть, не прошел ли Зуб насквозь и не задел ли он его сына. Но Иккинг был цел и невредим. Он лежал с открытыми глазами и к чему-то прислушивался. Откуда-то — казалось, прямо из торящего Зуба — доносился странный звук. Это было пение, хриплое, раскатистое, как гул ветра в коралловых пещерах. Слова у песни были такие: 

«Я могу сожрать большого
Синего кита,
Погасить Луну и Солнце
Кончиком хвоста.
Трепещите, ветры в море,
Я иду на бой.
Разве есть еще на свете
Зверь такой большой?»

— Слышите? — радостно воскликнул Иккинг перед тем, как потерять сознание. — Обед поет.

19. ИККИНГ НЕЗАМЕНИМЫЙ

Четыре сотни викингов, собравшихся на краю обрыва, встретили Иккинга и Беззубика бурными аплодисментами.

Странное это было зрелище, дикое и варварское — мальчик и дракон возвращаются, с ног до головы покрытые гадкой зеленой Драконьей Слизью и Соплями, но сияющие от неземного восторга. Еще бы — ведь они только что спаслись от Неминуемой Смерти.

Ужасная битва опустошила все окрестности. Удушающий зеленовато-серый дым застилал глаза, мешая видеть, но было и так ясно: от Мыса Мертвая Голова противники в пылу боя отхватили изрядные куски земли. Пляж был усыпан грудами камней, обрыв изъеден камнепадами. В глубокой воде громоздилась огромная туша Пурпурного Смерча, а куски Зеленого Смерча были раскиданы по всему берегу и половине острова. Большие участки вереска и папоротников всё еще пылали.

Однако, каким-то чудом, почти все викинги и их драконы остались живы после страшной битвы.

Я говорю «почти все», и вот почему. Когда Беззубик подполз к хозяину, чтобы лизнуть его трепетным раздвоенным язычком, Стоик заметил у него на груди глубокую рану, из которой текла ярко-зеленая кровь. Коготь Зеленого Смерча пронзил самое сердце маленького дракончика, которого все считали бессердечным.

Беззубик проследил взгляд Стоика и опустил глаза. Увидев рану, он взвизгнул от ужаса и упал замертво.

***

Проснулся Иккинг только через два дня, страшно голодный. Всё тело болело. Был поздний вечер. Он лежал на огромной кровати Стоика. В комнату набилась целая толпа народу. Здесь были и Стоик, и Валгалларама, и Старый Сморчок, и Рыбьеног, и почти все Старейшины Племени.

Были тут и драконы: у ног Стоика переругивались Головотяп и Крючкозуб, на спинку Иккинговой кровати взгромоздилась Страхкорова. (Драконы вернулись, как только услышали взрыв и поняли, что Прежние Хозяева Олуха снова стали Хозяевами. Будучи драконами, они никак не объяснили свое исчезновение, однако из вежливости всё же напустили на себя чуть-чуть виноватый вид.)

— Он жив! — восторженно закричал Стоик Обширный, и все радостно загалдели. А Валгалларама увесистым кулаком ткнула Иккинга в плечо, что у викингов равносильно крепкому объятию.

— Мы тут все собрались, — сказала Валгалларама. — Ждали, когда ты проснешься.

Иккинг сел на постели. Сон как рукой сняло.

— Не все, — возразил он. — А где Беззубик?

Все смущенно замялись, никто не отваживался посмотреть Иккингу в глаза. Стоик неловко покашлял.