Как приручить герцогиню

Неужели она ничего не значит сама по себе? Неужели она настолько полное ничтожество, что сильной ее может сделать только помощь другого человека?

Неприятная мысль заставила ее выпрямиться и постараться дышать глубоко.

– Рад слышать твое дыхание. Я беспокоился, что ты можешь отдать Богу душу, и это будет чрезвычайно трудно объяснить.

Она позволила себе намек на улыбку и огляделась по сторонам. Следовало удостовериться, что вокруг никого нет и их никто не слышит.

– Мы одни, герцогиня. Можешь громко смеяться, если хочешь. – Голос Николаса был тихим и глубоким, и от него почему-то ее пробирала дрожь.

– Со мной все в порядке, – скованно проговорила она. Хотелось бы ей высказать все, что у нее на душе! Хотя бы однажды.

Она услышала, как он негромко вздохнул, и почувствовала себя еще хуже. Что с ней не так? О, ничего! Или все. Она – само совершенство. Идеальная дочь. Идеальная дебютантка, совершенная герцогиня.

Совершеннейшая тупица.

– Я не хочу наносить визит родителям, – выпалила она так быстро, что все слова слились в одно.

Николас издал какой-то звук – пожалуй, веселый, и тряхнул головой. Несколько светлых прядей упали на лоб. Нет, она, разумеется, не заметила. Нет, у нее не появилось желания коснуться их, убрать назад и запустить всю пятерню в его густые пшеничные волосы.

Нет, ничего подобного. У нее в голове порхали бабочки – или трепетали на ветру ленты – и она никак не могла привести мысли в порядок.

– Ну, по крайней мере, в одном у нас с тобой полное единодушие, жена моя, – весело проговорил он.

И тут она засмеялась. Пусть это был всего лишь сдавленный смешок, но он вселял надежду.

– Интересно. – Она все же заставила себя говорить. – Что еще у нас есть общего?

Николас покосился на нее, и в его глазах плясали смешинки.

– Ты могла бы сказать мне, что тебе нравится.

– Мне понравилась история, которую ты рассказал прошлой ночью, – медленно произнесла она. – Еще я люблю играть в карты.

«Не могу утверждать, что мне нравится спать одной, просто я так привыкла. Но, с другой стороны, не знаю, понравится ли мне то, чем занимаются женатые пары».

– Прекрасное начало, – сказал он. – А что ты думаешь о дождливых днях? – Николас говорил так, словно ее ответ значил для него бесконечно много.

Изабелл ответила соответствующим тоном.

– Я думаю, что в дождь мокро. Но это не значит, что я нахожу дождливые дни неприятными.

– Я тоже. – Он снова взял жену за руку, и их пальцы сплелись. – Мне кажется, что основа хорошего брака – по крайней мере, мне так говорили – это общие интересы жены и мужа. Еще важно, чтобы по другим вопросам они умели находить обоюдно устраивающий их компромисс.

Его рука была восхитительно теплой. Неожиданно Изабелл показалось, что их только двое во всем мире, и пока он держит ее за руку, она готова идти за ним куда угодно.

Опасное чувство. Ничего подобного она раньше не испытывала.

Николас сам не знал, что говорит. Но, по крайней мере, она слегка оттаяла, и держать ее за руку было приятно. Хотя, стоило ему взять ее за руку, как у него моментально появлялось непреодолимое желание прикоснуться к ней в другом месте.

Хотя, если быть честным, он не смог бы об этом не думать, даже если бы она находилась в другом конце Букингемского дворца, помещенная в футляр изо льда.

– Что тебе нравится? – спросила она. Теперь он понимал разницу между ее очень вежливым голосом – таким она говорила в обществе – и просто вежливой беседой. Он был ей очень признателен за то, что для него она выбрала простую вежливость. Подчеркнутой вежливости высшего общества он бы не вынес.

Можно не сомневаться, что он сразу попытался представить, как будет звучать ее голос в порыве страсти – когда она станет просить его прикоснуться к ней в том или ином месте, или когда она скажет, что предпочитает в постели.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Николас почувствовал возбуждение. Надо же, в общественном месте! Он поерзал на сиденье, надеясь, что она ничего не заметит и не испугается.

– Раньше никто никогда не интересовался моими предпочтениями… впрочем, моим мнением тоже. Кроме моей сестры.

О сестре она говорила совсем другим голосом – мягким, почти нежным, полным любви.

– Значит, ты любишь свою сестру? – Николас намеревался для начала разговорить ее. Пусть дает простые ответы на простые вопросы, а потом можно будет перейти к более сложным, если не сказать, тяжелым.

«Тебе нравится, когда я трогаю тебя здесь? Какая поза для тебя лучше? Сделаем это снова?»

– Да, – ответила Изабелл, и ее голос звучал довольно-таки уверенно. – Ее зовут Маргарет. Ты видел ее на свадьбе.

Николас порылся в памяти, стараясь извлечь оттуда образы женщин, присутствовавших на бракосочетании.

– Темноволосая девушка, сидевшая рядом с твоими родителями?

– Да, это она, Маргарет, моя младшая сестра и лучший друг.

– Если хочешь, мы можем пригласить ее на обед без твоих родителей.

Изабелл ахнула и тут же прикрыла рот ладонью. Неподобающий звук.