Как приручить герцогиню

– Ты здесь! Я как раз собиралась идти к тебе, а ты уже здесь!

– Да, я здесь, – улыбнулась Изабелл. Немногие люди могли быть столь восторженными… даже кипучими, как ее сестра. Когда они обе были моложе, этот несколько избыточный энтузиазм сестры был для Изабелл единственным источником радости. Теперь у нее появился Николас, ставший источником… она пока еще не разобралась, чего именно.

– Лоутон, принеси, пожалуйста, в мою комнату чай. – Маргарет взглянула мимо Изабелл на ее горничную. – А ты можешь выпить пока чаю в кухне.

– Спасибо, Робинсон, – пробормотала Изабелл, глядя вслед горничной, которую Лоутон вел на кухню, – я позову тебя.

– Хорошая новость, – сообщила Маргарет, пока они поднимались по лестнице. – Родители чем-то очень заняты, так что нас никто не потревожит. И этому нельзя не радоваться. Знаешь, теперь, когда тебя нет, они сосредоточили все внимание на мне. Это ужасно.

Они вошли в комнату Маргарет, которая была намного меньше, чем комната Изабелл. Она казалась еще меньше из-за огромного количества книг, лежавших на всех свободных поверхностях. На одной из стопок лежала газета, и Маргарет, проходя мимо, сложила ее и спрятала между книг. Изабелл хотела спросить, зачем, ведь раньше сестра ничего от нее не скрывала, но потом передумала. Маргарет ведь тоже может потребовать, чтобы сестра поделилась с ней кое-какой информацией.

– Даже не знаю, как ты выносила это. – Маргарет тряхнула головой и жестом предложила сестре сесть. – Они желают знать, почему я надеваю то, что надеваю, почему я смотрю туда, куда смотрю, и почему говорю то, а не это. Честно говоря, я с тоской вспоминаю время, когда они меня не замечали.

Изабелл улыбнулась, сняла шляпу и положила ее на стопку книг, возвышающуюся на туалетном столике Маргарет.

– Они ужасны, – наконец, проговорила она.

Сестра уставилась на нее с откровенным изумлением.

– Знаешь, ты впервые высказала отрицательное мнение о наших родителях, не добавив, что они желают нам добра, или что они не понимают, что мы чувствуем. Брак, определенно, пошел тебе на пользу.

«Ах, если бы ты только знала», – подумала Изабелл.

– Да, наверное. – Она вздохнула и попыталась представить, как сказать что-то, не проронив ничего лишнего.

Собственно говоря, ее всю жизнь учили говорить банальности, не вкладывая в свои речи никаких знаний, никак не выдавая своей осведомленности в том или ином вопросе – известно, что так должна вести себя любая воспитанная юная леди. Поэтому Изабелл рассчитывала, что сумеет поговорить с сестрой, не высказав то, что занимало все ее мысли.

– Как ты себя чувствуешь в браке?

Ну да. Сестра сразу перешла к главному вопросу, не тратя время на пустую болтовню, в которой поднаторела Изабелл. Это качество Маргарет восхищало ее и выводило из себя родителей.

– Нормально. – Изабелл сама услышала, насколько неуверенно звучит ее голос. – Но прошло еще совсем мало времени. Мы едва знаем друг друга. – «К примеру, я не могу сказать, нравится ли ему целовать меня, или он считает это своей обязанностью, потому что он джентльмен и мой муж».

– Но ты же не можешь не знать, нравится ли тебе его общество. Лично мне нравится, хотя это не имеет значения. – Маргарет сделала паузу и продолжила: – Он болтлив? Или молчалив? Чем ему нравится заниматься? Что между вами общего?

«Нам обоим нравятся хорошие истории, хотя, вероятно, мы расходимся во взглядах на то, как лучше их рассказывать. Поцелуи – хочется верить. Возможно, дождь». Впрочем, в отношении последнего пункта Изабелл не была уверена.

– Мне кажется, у него хорошее чувство юмора, – сказала Изабелл. – Он внимателен. – Она еще немного подумала. – Послушай, может быть, ты знаешь: почему мужчина, вроде бы разумный, ввязывается в бои на боксерском ринге, причем совершенно добровольно?

– Ах, вот чем он занимается! – Маргарет, похоже, почувствовала облегчение. – А я-то гадала, что с ним произошло, но постеснялась спросить. Вообще-то я не знаю. – Она нахмурилась. – Возможно, в прошлом он был более активен, и теперь ему не хватает физических упражнений? Или он чувствует себя неприкаянным?

Неприкаянный. Все может быть. Раньше он был совершенно свободен, мог делать, что хочет, идти, куда хочет, а теперь он получил жену, которая ему совершенно не нужна, и не знает, что с ней делать. Постепенно Изабелл начала себя чувствовать не женой, а гирей на шее несчастного герцога.

– У него полная конюшня лошадей. Чем не физическая активность? Хотя, возможно, он не любит верховую езду. – Изабелл покачала головой. – Я не знаю. Но в то утро, когда ты пришла ко мне, он не впервые пришел домой в таком виде.

– Весь израненный и в синяках. – Похоже, Маргарет вовсе не была шокирована, скорее, заинтригована.

Задумавшись, Изабелл поняла: то, как выглядел ее муж, и особенно то, какой запах от него исходил, ее тоже интриговало. Возможно, все дело в некоем мужском ритуале, ей неведомом, и ее совращают разбитые костяшки пальцев и мужской запах?

Или она безуспешно ищет рациональное объяснение тому, почему ей так неуютно ночами одной в постели?