Как приручить герцогиню

Они ехали уже три часа и видели только деревья, кусты, ручьи и траву.

– Как же мы должны его звать? – рассудительно спросила Кэтрин.

– По имени, конечно, – не менее рассудительно ответила Джейн и сообразила, что не знает его имени. Для нее он был Принц, ее супруг. – Ну, ладно, – пробормотала она и закричала: – Принц! Принц!

Принцесса и негодяй

Глава 19

Николас вышел из кабинета в вестибюль. Он чувствовал неимоверное облегчение. Слава богу, что у Гриффа назначена еще одна встреча, и они провели не весь день, планируя усовершенствования для арендаторов, а только полдня. Но и эти полдня показались ему вечностью. И теперь ему больше всего хотелось отыскать жену. Думать о ней было куда приятнее, чем об арендаторах.

– Изабелл?

– Я здесь. – Николас остановился, соображая, где это – «здесь».

– Ее светлость в бальном зале, ваша светлость, – с поклоном сообщил Реннинг.

– Спасибо, – буркнул Николас и распахнул двери в бальный зал.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как они согласовали дату бала, а в доме все уже было перевернуто вверх дном. Но вся эта лихорадочная деятельность никак не затрагивала Николаса.

Он убеждал себя, что должен испытывать благодарность, но вместо этого чувствовал свою полную ненужность. Словно он был украшением, старой лампой, которую выставляют напоказ, а не для того, чтобы она давала свет.

Нет, он действительно не знал, как устраивают балы. И все же… Изабелл могла бы посоветоваться с ним хотя бы по какому-нибудь вопросу, к примеру, подавать ли шампанское, когда гости начинают собираться, или подождать, пока станет ясно, что королева не пожалует. Королева никогда не приезжала на балы, но ее все равно следовало приглашать.

Но Изабелл этого не сделала. Она каждый день приходила на завтрак с ворохом записей или стопкой каких-то тряпок… то есть столового белья, или еще каких-то вещей, предназначения которых Николас не знал. Она вежливо желала ему доброго утра и почти сразу уходила к кухарке, дворецкому, горничной, поставщикам – в общем, общалась с кем угодно, кроме него.

Не было ни прогулок в коляске, ни разговоров – ничего, указывающего на то, что они близкие люди, муж и жена, а не просто жильцы одного дома.

Ночью – да, ночью все было иначе. Николас уже стал считать не только часы до визита в ее спальню, но даже минуты. Он входил в комнату – такую мирно розовую, ложился рядом с женой в постель, рассказывал ей истории, слушал ее рассказы. Потом они целовались, Николасу казалось, часами, хотя на деле проходило всего несколько минут.

Николас обходился без женщины уже целый месяц, но это не имело значения. Можно считать, что на тот момент, когда они, наконец, вступят в супружеские отношения, они оба будут девственными, ведь для него это будет первый опыт со своей женой. С женой, которую он хотел всем своим естеством, но поклялся не трогать ее, пока она сама об этом не попросит.

Ирония судьбы была очевидна. Он мог сказать жене, что не сделает первого шага, пока она не попросит. Но это будет, по сути, означать, что он просит ее попросить его. А этого он категорически не желал.

Николас хотел, чтобы она воспылала к нему страстью, такой же, как та, что сжигала его, доводила до исступления.

Он хотел, чтобы Изабелл забыла, кто она, точнее, кем она должна быть. Он хотел, чтобы она стала молить его о близости. Это будет значить, что она перестала быть совершенной герцогиней, ледяной принцессой, идеальной куклой, а стала женщиной.

А пока он каждый день после завтрака посещал боксерский клуб и проводил там много часов. Он проводил бои один за другим, после чего помогал избитым противникам или сам зализывал раны – как повезет.

Домой он, как правило, возвращался избитый, нередко в крови, и вместе с Гриффом решал бесконечные деловые вопросы. Временами он недоумевал: неужели кто-то сам желает быть герцогом? Одна только бумажная работа может навсегда привить отвращение к титулу.

К его синякам и ссадинам Изабелл относилась уже спокойнее и не хлопотала над ним, как в первые дни.

Оказывается, ему и этого не хватало. Так можно было лишиться рассудка.

– Ты меня искал? – Судя по ее тону и удивленному взгляду, она уже что-то сказала, но он никак не отреагировал.

– Э… Да. – Только теперь Николас понял, что не умеет ухаживать за женщиной. Он понятия не имел, с чего начать. Все женщины, которых он знал раньше, не нуждались в уговорах и охотно делали все, что он хотел – просил ли он снять всю одежду или принести чашку чая.

Николас пришел в замешательство: он не знал, как с ней заговорить, что сказать.