Как приручить лису и превратить её в собаку. Сибирский эволюционный эксперимент

Все последующие годы, что Коко прожила в «доме Пушинки», Веня навещал ее каждые выходные, порой даже ночевал на стоявшем там диванчике. Они с Коко часто ходили вместе на прогулки. Со временем здоровье лисицы стало ухудшаться, и Веня и Галя снова взяли ее к себе, чтобы она закончила свою жизнь у них на руках. По воспоминаниям Людмилы, Коко «вела себя очень смирно, ее последние дни были счастливыми и спокойными». Больше всего она любила сидеть вместе с Веней в кресле и смотреть в окошко. Однажды она неудачно спрыгнула с кресла и повредила правую лапу. Вскоре развилась костная саркома. Веня пытался выходить свою любимицу, но было понятно, что конец близок.

Коко умерла от сердечного приступа. Продолжая традицию, восходящую к нашим далеким предкам, Веня и Галя похоронили ее на небольшом холме в лесу, где Коко так любила гулять с Веней.

Веня по сей день регулярно навещает ее могилу.

Участвовавшие в эксперименте лисы поразительно быстро превращались в очаровательных домашних любимиц, притом что взрослые лисы по природе своей одиночки. Это отличает их от волков, ведущих стайный образ жизни. Возможно, именно высокая степень социальности, присущая волкам, позволила им стать первыми одомашненными животными, опередив в этом остальные виды. В языке есть выражение «одинокий волк», но дикие лисы – еще большие одиночки. Между приручением волка и одомашниванием всех остальных животных – кошек, овец, свиней, коров, коз – лежит временной разрыв протяженностью в несколько тысячелетий. Это заставляет предположить, что у волков, ставших предками собак, были какие-то особенности, помогавшие им приспособиться к сосуществованию с людьми. И одной из самых важных была склонность волков к социальной жизни.

Те волки, которые первыми научились греться у костров, разводимых древними людьми, и питаться остатками их пищи, были не только менее агрессивными по отношению к человеку, но еще и обладали развитыми социальными навыками. Обычно серые волки живут стаями по 7–10 особей (хотя бывают стаи и из 20–30 волков). В стае поддерживается жесткая иерархия, во главе всегда стоят альфа-самец и альфа-самка. Стая включает несколько семейных пар, каждая охраняет свой охотничий участок и использует сложную звуковую систему для общения с другими семьями и соседними стаями. Внутри каждой группы налажено тесное взаимодействие, что особенно проявляется во время коллективной охоты. В выращивании волчат участвуют не только их матери, а все волчицы стаи^{85}.

Джейн Гудолл утверждает, что выживание волков «напрямую зависит от их коллективизма… Они вместе охотятся, роют норы, выращивают потомство… Этот древний социальный уклад немало способствовал приручению собаки. Посмотрите, как ведут себя волки в стае. Они прижимаются друг к другу, приветственно машут хвостами, облизывают и защищают своих волчат. Это те самые повадки, которые нам так нравятся в собаках, включая их верность»^{86}. Присущий волкам навык взаимодействия в группе хорошо подготовил их и к взаимодействию с нами, людьми.

Дмитрий Беляев полагал, что исключительно развитые протосоциальные связи сыграли ключевую роль в эволюции еще одного вида – Homo sapiens. Довольно многие биологические виды живут сообществами, образуя тесные группы, внутри которых индивиды вынуждены учитывать интересы сородичей. Это и луговые собачки, и различные виды попугаев, и даже муравьи-листорезы, замечательно описанные Эдвардом Уилсоном в книге «Сообщества насекомых». Однако наиболее социальным видом на нашей планете являются люди, особенно если мы расширим определение социальности за счет разного рода норм, обычаев и других форм внутригрупповой коммуникации. В течение всей эволюции человека от предков-приматов общественные навыки становились все сильнее, и постепенно мы перешли от свойственной охотникам-собирателям жизни в составе небольших семейных групп к сложным сообществам, состоящим из множества взаимодействующих семей. Беляев считал, что его концепция дестабилизирующего отбора может объяснить, чем была вызвана такая глубокая трансформация.

К середине 1980-х гг. многие предположения беляевской теории получили подтверждение. Успех эксперимента по доместикации, в основу которого положен отбор самых спокойных черно-бурых лис, придал Беляеву уверенности и побудил его сделать следующий шаг. Он решил, что наступил момент, когда можно поведать миру о его новых идеях, касавшихся связи между дестабилизирующим отбором, доместикацией и антропогенезом. Дмитрий уже намекал на эту связь в конце своего доклада на конгрессе в Москве. Тогда он обмолвился, что его теория дестабилизирующего отбора может принести понимание того, как человек эволюционировал от предковых форм человекообразных обезьян. Теперь можно было представить свои соображения в развернутой форме, в рамках пленарного доклада, который Дмитрию предстояло сделать на следующем Международном генетическом конгрессе, проводившемся в 1983 г. в Индии.