Как приручить лису и превратить её в собаку. Сибирский эволюционный эксперимент

По мнению Беляева, все это доказывало, что эволюция человека шла в основном путем дестабилизирующего отбора. В 1981 г. он опубликовал статью с изложением этой теории, а в своем пленарном докладе на XV Международном генетическом конгрессе – ему была предоставлена такая честь как организатору предыдущего конгресса – он представил ее во всех подробностях^{90}.

Согласно этой концепции, наши предки сталкивались с новыми проблемами, благодаря чему в процессе эволюции изменялись их мозг и строение тела. Они становились все более социальными существами, численность их групп возрастала, что требовало от них умения быстро, сложно и многообразно взаимодействовать с сородичами. Сложность и быстроту становления этих инноваций нельзя объяснить действием естественного отбора, который «заведует» небольшими изменениями, возникающими в результате единичных мутаций. Конечно, этот вид отбора тоже играл свою роль, но, как считал Беляев, если бы все объяснялось только мутациями, то весь процесс эволюции от австралопитека к современному человеку длился бы гораздо дольше 4 млн лет. Беляев писал: «Это становится совершенно ясно, если мы примем во внимание, что в ходе эволюции затрагивались такие сложные, обусловливаемые многими генами анатомические и физиологические структуры, как система локомоции и ориентации тела в пространстве, работа рук, строение черепа, гортани, голосовых связок и языка». Опираясь на сравнительный анализ геномов человека и шимпанзе, представленный Кингом и Уилсоном, Беляев доказывал, что в антропогенезе должен был участвовать дестабилизирующий отбор, изменяющий характер экспрессии генов. В своем пленарном докладе он заявил, что огромное множество изменений в морфологии и поведении «возникло благодаря не структурным, а регуляторным элементам генома». Эти регуляторные элементы оказывали влияние преимущественно на экспрессию генов.

Беляев полагал, что переход к прямохождению, осуществленный австралопитеками, стал первой серьезной эволюционной новацией. Это должно было вызвать не только глубокую перестройку двигательного аппарата, включая строение мышц и костей, но и появление важных особенностей мозга, особенно тех, что отвечали за поддержание тела в равновесии. Овладение этим навыком привело к появлению еще двух новшеств, в свою очередь породивших целую серию новых признаков: способность видеть дальше и шире, а также высвобождение передних конечностей, которые с течением времени превратились в руки. Эти новшества давали очевидные преимущества в борьбе за существование, и потому естественный отбор должен был закрепить их. А это оказало существенное воздействие на дальнейшую эволюцию мозга. Беляев подчеркивал, что мозг Homo erectus, появившегося, как тогда считалось, примерно 1,3 млн лет назад^{91}, был значительно крупнее мозга австралопитеков^{92}. По объему он почти равнялся мозгу современного человека. Столь мощное увеличение мозга сопровождалось и другими крупными морфологическими изменениями, особенно в органах, связанных с восприятием ощущений и речью. Значительно увеличились размеры гортани, изменилось расположение языка. Моторные функции рук стали куда более тонкими, что наряду с развитием мыслительных способностей оказалось ключевым фактором для изготовления орудий труда. Именно взаимосвязь мозга и тела была ядром концепции Беляева. В статье он писал: «Можно сказать, что если тело создало мозг и породило индивидуальное сознание, то мозг должен испытывать сильное влияние телесных функций». Скорость эволюции возросла благодаря механизму положительной обратной связи. Заметим, что если австралопитековые гоминиды эволюционировали в течение нескольких миллионов лет, то для возникновения современного человека понадобилось всего около 200 000 лет.