Как приручить лису и превратить её в собаку. Сибирский эволюционный эксперимент

Сравнение геномов шимпанзе и бонобо методами молекулярной генетики показало, что эти два вида расположены весьма близко на филогенетическом дереве. Их расхождение от общего предка началось примерно 2 млн лет назад, примерно в то время, когда в Африке возникла река Конго и разделила исходную предковую популяцию на две изолированные группы. Группа, которой предстояло стать бонобо, населяла небольшую область к югу от реки Конго, а предки нынешних шимпанзе остались жить на северном берегу и с течением времени широко расселились по Западной и Центральной Африке^{97}. Хэйр и Рэнгем доказали, что по чистой случайности предшественникам бонобо повезло больше. Место их обитания было богато съедобными растениями, и они не испытывали проблем с добыванием корма. Еще более важно, что у них не было серьезных конкурентов за пищу: гориллы в этом регионе не встречаются, и, в отличие от «больших» шимпанзе, бонобо были избавлены от соперников в лице более крупных приматов.

В этом мире относительного изобилия и отсутствия конкуренции игры, сотрудничество и толерантность к себе подобным являлись преимуществом. Те бонобо, которые проводили досуг в забавах и взаимодействовали с сородичами при добывании пищи, устройстве убежищ, поиске новых друзей и сексуальных партнеров, имели преимущество перед агрессивными и асоциальными особями. Такой отбор на неагрессивность привел к изменениям в их морфологии и поведении, очень напоминающим те, что наблюдались у экспериментальных лис.

По сравнению с «большими» шимпанзе в скелете бонобо имеется больше ювенильных признаков, уровень гормонов стресса у них понижен, химические процессы в мозге протекают по-другому. Период, когда юные бонобо полностью зависят от материнской заботы, растянут (как и у ручных лис), окраска тела у них более разнообразна (пятна белого цвета и розовые губы). При меньших размерах черепа, чем у обычных шимпанзе, они имеют относительно больше серого вещества в мозге, особенно в тех его отделах, что связаны с проявлением эмпатии^{98}. Хэйр и Рэнгем предположили даже, что с течением времени самки карликовых шимпанзе стали отбирать в качестве половых партнеров самых дружелюбных особей противоположного пола. Они вполне могли «самоодомашниться» по тому же принципу, который предположил Беляев для объяснения эволюции человека^{99}. Конечно, в конкретных деталях две этих истории самодоместикации отличались. Чтобы подтвердить их догадку, замечают Хэйр и Рэнгем, нужны дальнейшие исследования, включая изучение роли экспрессии генов и агрессивного поведения. Нужно понять, как нейробиологические и гормональные различия влияют на агрессию и миролюбие, а также детально выяснить, почему и у шимпанзе, и у бонобо поведение так строго коррелирует с морфологией.

В течение многих лет Дмитрий Беляев размышлял, каким образом можно было бы поставить непрямой эксперимент, чтобы проверить его гипотезу о «самоодомашнивании» Homo sapiens. Теоретически для этого нужно провести искусственный отбор какого-нибудь вида приматов и посмотреть, удастся ли его доместикация. Если бы это не было чревато этическими сложностями, то при наличии достаточного времени и финансовых средств можно было бы попытаться повторить лисий эксперимент на шимпанзе. У человека и шимпанзе был общий предок, так же, как общий предок имелся у собак и лисиц. Если бы ученым удалось отбирать в течение нескольких поколений самых миролюбивых шимпанзе и скрещивать их между собой, то насколько «домашними» они бы стали? Как генетик и эволюционный биолог Дмитрий Беляев отлично знал, что люди не происходят от шимпанзе (у нас с ними был единый прародитель), и поэтому он не рассчитывал, что подобный эксперимент приведет к очеловечиванию шимпанзе. Но такой опыт мог бы дать много полезных сведений о роли доместикации в эволюционной истории нашего вида.

Конечно, реализовать такую идею было невозможно, Беляев и не пытался предпринимать шаги в данном направлении, но он неоднократно обсуждал эту мысль с друзьями и в семейном кругу. Павлу Бородину, который занимался опытом по доместикации крыс, запомнилась одна встреча, когда Беляев излагал свою идею относительно шимпанзе. «Уж на что мы ко всему были привычные, – рассказывает Павел, – но и у нас дух захватило». После короткого обсуждения Павел спросил: «Вы понимаете, что затеваете? Мало в нашем мире своих проблем, вы еще эту хотите преподнести человечеству. Зеркало ему поставить». Подумав, Беляев ответил: «Да верно, все верно. Но ведь интересно-то как!»^{100}