Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах

Во время прогулки по музею коллекционеры, скорее всего, будут обсуждать картины примерно так: «Эта стоит пять миллионов; а вон та, чуть подальше, десять». На постоянной выставке Ротко в Тейт-Модерн мне сказали: «Картины в той комнате (девять полотен с цветными полосами и прямоугольниками) в настоящее время оцениваются в треть миллиарда фунтов». Нью-йоркский дилер Арне Глимчер называет такой подход «американским идолом», когда искусство воспринимается как обычное состязание. Роберт Сторр, декан Йельской художественной школы и директор Венецианской биеннале 2007 года, говорит, что одна из сложнейших задач, которые стоят перед музеями, — это «заставить публику забыть экономическую историю произведения, как только оно покинет рынок; чем больше шума поднимается из-за того, сколько заплатил за картину музей или жертвователь... тем больше шансов, что люди не смогут разглядеть за ценником произведение искусства». Вы видите инкрустированный бриллиантами череп Дэмиена Херста, «Ради любви к Богу», в «Белом кубе» и узнаете, что он оценен в 50 миллионов фунтов; вы поражены — и, рассказывая о скульптуре приятелям, говорите преимущественно о цене.

Или представьте: коллекционер приходит к приятелю, пилит на стене Шелкографию Уорхола, ту, где изображена банка супа с надорванной этикеткой, и думает не «Так, приятель, у тебя отличный вкус», а «Так, приятель, похоже, У тебя полно денег». Оценивать произведения искусства значительно проще, если для этого не надо разбираться в истории искусства, а достаточно просто помнить последнюю газетную статью, посвященную аукционным ценам.

Художественные критики и кураторы тоже подвержен диктату цен. Дорогие произведения обретают смысл и значение отчасти именно потому, что дорого стоят. Критик пишут глубокомысленные очерки, разбирая по косточка работы Джеффа Кунса или Трейси Эмин — и естественно Дэмиена Херста, — но ни за что не признаются в том, что все эти работы имеют смысл только потому, что за них заплачено так много денег. Отчасти по этой же причине толпы людей выстраиваются в очередь, чтобы увидеть «Портрет Адели Блох-Бауэр» или скульптуры Херста. История современного искусства выглядела бы по-иному, если бы цены на аукционах оставались никому не известными и ни кто не кричал о заплаченных за картину Климта 135 миллионах долларов или о «Весенней колыбельной» Херста за 9,7 миллиона фунтов.

Художники обрели негативный взгляд на отношения между искусством и деньгами в середине XVIII века, когда аристократия и монархия перестали быть главными покровителями искусства. Сегодня художники возмущаются рыночной экономикой и тем, что люди покупают произведения искусства не столько ради их достоинств, сколько ради статуса, который они олицетворяют. К несчастью, мир современного искусства нуждается в притоке денежных средств. До тех пор пока государство не станет единственным покупателем произведений искусства, деньги на него должны давать дилеры, коллекционеры и спекулянты. Художникам приходится мириться с тем, что публика рассматривает искусство как выгодное вложение денег, а значительность того или иного произведения определяет по величине банковского счета владельца.

Правда ли, что рыночная экономика губит художественное разнообразие? На первый взгляд с книгами или музыкой этого не происходит. Стоит прогуляться по любому крупному магазину, торгующему книгами или музыкальными записями, и вы обнаружите там продукты, призванные удовлетворить сотни различных вкусов и пристрастий в музыке или литературе. Конечно, молодому художнику не легко будет сразу разместить свои произведения у Гагосяна или любого другого дилера, который требует от каждого претендента «послужной список», но существует немало способов привлечь коллекционеров на выставку в собственную студию. Если художник убежден, что способен стать законодателем моды, следуя собственным вкусам, он может сделать акулу, — и не исключено, что какой-нибудь Чарльз Саатчи воздаст ему по заслугам.

Если рыночная экономика не всегда вознаграждает по заслугам, может быть, правительство должно заполнить пустующую нишу и субсидировать талантливых художников? Те, кто изучает экономику культуры, согласны: обязательно должно, ведь искусство направлено вовне и создает ценности — в том числе экономические — для всех, не только (ля владельцев произведений. Художественные музеи привлекают туристов и помогают создать в городе благоприятную обстановку для инвестиций. Но возникает вопрос: кому следует платить и за что?