Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах

Тем не менее у владельцев картин Вайшера появилось сильное искушение реализовать новые цены, — и не важно, через дилера или через аукцион. Но галерея Eigen + Art вряд ли будет выкупать только что проданные картины по 200 тысяч евро, так что у них остается только аукционный путь. Однако — и здесь опять возникает проблема, — если на аукционы одновременно будет выставлено много произведений Вайшера с высоким эстимейтом, большая часть их останется непроданной, и спрос упадет.

Аукционные дома не любят продавать свежие произведения таких художников, как Вайшер, и уж точно не станут! предлагать одновременно больше двух его картин. Но от контракта тоже не откажутся, особенно если сочтут, что в этом случае картина уйдет к конкуренту. В таком случае достигается компромисс — аукционный дом принимает Вайшера, но ставит ему невысокий эстимейт, намного уступающий аукционному рекорду. Комитент понимает, что это игра, и считает, что потенциальные покупатели тоже все поймут; он ждет, что цена картины намного превысит верхний эстимейт.

Оценка произведений такого художника, как Вайшер, еще усложняется, если коллекционеры передают его картины для продажи другим дилерам, которые затем везут их на художественную ярмарку. Ярмарочные цены на модного художника, на которого существует очередь, начинаются от галерейной цены плюс одна треть разницы между галерейной и аукционной ценами. Покупатели согласны переплатить, чтобы избежать ожидания в очереди своей галереи; кроме того, при покупке картины на ярмарке нет никаких ограничений и ничто не мешает сразу же выставить ее на аукцион.

В октябре 2006 года большая картина маслом работы Вайшера значилась в галерее Eigen + Art по цене 65 тысяч евро. Купить ее было нельзя, вы могли только полюбоваться на картину и попросить галерейщиков записать вас к список ожидания. 11 октября, через пятнадцать минут после открытия художественной ярмарки Frieze в Лондоне, другая немецкая галерея продала такое же по размеру полотно Вайшера; начальная цена его составила 120 тысяч евро. Четыре дня спустя аналогичный Вайшер 2003 года был выставлен под номером 65 на лондонском аукционе современного искусства «Кристи» с эстимейтом 80—120 тысяч фунтов (120—180 тысяч евро). В «сражении» за картину приняли участие четырнадцать потенциальных покупателей. Двадцать одно предложение цены — и картина ушла с молотка за 180 тысяч фунтов, или 209 600 фунтов (309 тысяч евро) с учетом премии покупателя. Еще через два дня галерея Eigen + Art подняла цену по прайсу до 80 тысяч евро.

Возможно, здесь не все так очевидно, как кажется. Если галерея Вайшера тоже хочет причаститься к громким аукционным и ярмарочным ценам, она может сама передать картину на реализацию, а прибыль поделить с художником. Кое-кто считает, что на Frieze, возможно, произошло именно это.

Дилер может передать новую картину на аукцион и при других обстоятельствах. Представим ситуацию. Покупатель не хочет ждать и предлагает галерее 150 тысяч евро за картину, которая по прайсу стоит 80 тысяч евро, но купить которую невозможно. Тогда дилер может предложить следующее: работа передается «Кристи» или «Сотби» с резервной ценой примерно равной нынешней галерейной цене по прайсу, а покупатель соглашается повышать цену до 150 тысяч евро. Если картина уходит к другому покупателю по более высокой цене, галерея обязуется предоставить первому покупателю возможность приобрести аналогичную картину за 150 тысяч евро. В этой ситуации не может идти речи о подтасовках, поскольку оба предложения цены вполне реальны. Доля от более высокой аукционной цены достанется художнику, общая ценность его работ вырастет, и галерея тоже сможет немного поднять цены по прайсу.

Случаи с Жюли Меретю и Маттиасом Вайшером иллюстрируют одно из ключевых противоречий между дилерами и аукционными домами. Надо ли управлять рыночной ценой, как это делают дилеры, и повышать ее медленно и методично, защищая при этом интересы и художника, и дилера? Следует ли запретить аукционным домам продавать произведения искусства в течение, скажем, десяти лет после их создания, как предлагают галереи? Для Меретю и, Вайшера это означало бы, что их работы смогут купить только те, кого дилер сочтет «подходящим коллекционером», — люди одновременно богатые и признанные законодателями вкуса. Или, наоборот, цены должны формироваться на свободном аукционном рынке, где их определяют два последних участника торгов, как предлагают аукционные дома?

Подделки

Похоже, мало кто из профессионалов готов признать, что сегодняшний мир искусства — это новый, очень активный и беспринципный мир фальсификации искусства.

Томас Ховинг, бывший директор музея искусств Метрополитен