Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть

Но аргументы Н.К. Краббе в поддержку продажи русских колоний противоречат аргументам автора предыдущего письма – министра финансов. Если М.Х. Рейтерн ссылается на неперспективность и убыточность государственного управления колониями, то Н.К. Краббе сетует на невозможность «не только поддерживать существование частной компании, но и оставить за нею часть прав, долженствующих принадлежать одним правительственным учреждениям» [400] . Разноголосица аргументов – важное свидетельство того, что участников Особого комитета 16 декабря 1866 года вообще не интересовал вопрос, как удержать за Россией колонии, что для этого необходимо, им нужно было продать Аляску, продать во что бы то ни стало. И они – великий князь Константин Николаевич, М.Х. Рейтерн, Н.К. Краббе – стремились повлиять на позицию единственного сомневающегося – министра иностранных дел А.М. Горчакова, мнение которого для государя императора могло стать ключевым.

Неслыханное для России дело – добровольный отказ правительства от собственных земель – конечно же, должен был получить в российском обществе резко негативную оценку. И потому подготовка подписания договора проводилась секретно, и даже факт его ратификации не предавался широкой огласке.

О том, что продажа Аляски осуществлялась узкой группой заговорщиков в правительстве и не имела ничего общего с привычным коллегиальным принятием решения высшими сановниками Российской империи, свидетельствует секретный рескрипт Александра II от 16 мая 1867 года об учреждении Комиссии на время его отсутствия [401] . Членами Комиссии под председательством великого князя Константина Николаевича назначены: великий князь Николай Николаевич, председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин, военный министр Д.А. Милютин, министр внутренних дел П.А. Валуев. Фактически эта Комиссия всецело брала на себя бразды правления страной в отсутствие государя. Вот он, круг высших государственных чиновников империи, по праву пользующихся всецело доверием царя. Но никто из них, кроме великого князя Константина Николаевича, не был допущен к принятию решения о продаже Русской Америки. Ни один из них не участвовал в заседании Особого комитета по продаже Аляски 16 декабря 1866 года.

Сам председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин узнал о решении уже после свершившегося! Вот как рассказывал Ф.П. Врангелю член Правления Российско-Американской компании М.Д. Тебеньков: «В начале апреля (1867 год, три месяца спустя после состоявшегося решения о продаже Аляски. – И.М. ) князь Гагарин, председатель Комитета министров и проч. и проч., возвращается домой от Государя (курсив мой. – И.М. ) и говорит своему домашнему секретарю Перози, чтоб он поздравил Компанию с окончанием ее существования: колонии проданы американцам за 7 млн. долларов, или 10 млн. рублей серебром. Известие это тотчас было передано нам и, конечно, удивить нас слишком не могло, потому что мы знали с 1862 года, когда в колонии ездил ревизор Костливцев, что уступка колоний была в то время предложена Стеклем Министерству иностранных дел Соединенных Штатов, но по причине предполагавшейся войны между ними дело это было на время отложено. Мы знали и забыли, а если бы и не забыли, то ничему бы не помогли. Последнее видно из того, что нас даже не уведомили об этом» [402] .

Мнение председателя Комитета министров князя П.П. Гагарина о финансовой стороне сделки было категоричным: «Действительно, не говоря уже о ничтожности вырученной от этой продажи суммы, нельзя не признать, что правительством при такой сильной мере, идущей прямо вразрез с имущественными интересами Компании и имеющей такой резкий характер, – не могли руководить никакие денежные соображения, т. е. желание извлечь для себя из этой продажи какую бы то ни было материальную прибыль. Очевидно, что здесь действовали соображения более высшие, и именно – политические» [403] .

Некоторые члены правительства узнали о решении продать российские колонии и вовсе через полгода после подписания договора, прочитав об этом в… английской прессе. Свидетельство тому – мемуарные записки военного министра Д.А. Милютина, его «Старческие воспоминания», как он их сам назвал. В разделе «Петербургская официальная жизнь в первые четыре месяца 1867 г.» [404] читаем, что известия о продаже российских колоний дошли до военного министра (!) только в марте 1867 г., да и то из лондонских газет. Цитируя лондонскую «Times», Д.А. Милютин подчеркивает секретную подоплеку сделки: «Россия впервые отказывалась от части своих владений и что уступка эта укрепляет таинственную симпатию (курсив мой. – И.М. ), существовавшую между Россией и Северо-Американским союзом. По выражению английской газеты, на северо-западной границе новой Британской Конфедерации возникает республиканское государство вместо казацкого (подчеркнуто Милютиным. – И.М. )» [405] .