Как продлить быстротечную жизнь

И совсем уж плохую воду для питья дают две большие реки Средней Азии - Амударья и Сырдарья. Сравнивая химические составы вод этих двух рек, следует отметить, прежде всего, что они настолько схожи, как если бы вытекали из одного источника. Таким источником, обеспечивающим однотипность химического состава их вод, являются водосборные площади этих рек, состоящие из известняковых отложений древнего моря. В результате в этих водах очень много ионов кальция. И хотя по общей минерализации они такие же, как и абастуманские воды, но они не только не могут быть лечебными, а наоборот, способствуют развитию многих болезней. И как следствие таких вод в Средней Азии очень мало долгожителей, хотя гор там предостаточно, а именно неким горным фактором пытаются объяснить некоторые авторы многочисленность долгожителей в некоторых горных районах.

В Средней Азии и в Казахстане даже дождевая вода гидро-карбонатно-кальциевая и натриевая с минерализацией 40 — 80 мг/л, тогда как обычно она бывает хлоридно-натриевая, так как при испарении морской воды с парами уносится и хлорид натрия - до 0,5 г на 1 м ³.

А река Эмба в Казахстане содержит в своих водах до 165 мг/л ионов кальция.

Схожесть по общей минерализации абастуманских и среднеазиатских вод лишь подтверждает высказанную мною ранее мысль о том, что сама по себе величина минерализации питьевых вод нам ничего не говорит, что полезную информацию о воде следует искать в ее химическом составе.

Воды среднеазиатских рек по содержанию кальция в них примерно такие же, как и днестровская вода, а поэтому и влияние на здоровье населения, использующее эти воды как питьевые, должно быть идентичным и негативным, что в действительности и наблюдается.

Город Ашхабад (столица Туркмении) брал питьевую воду из Каракумского канала, в который она поступала из Амударьи. Какая в этой реке вода - мы уже знаем. А пройдя еще длинный путь по каналу, она становилась и того хуже. Частота всевозможных заболеваний в этом городе была очень высокой (все как в Одессе). По рекомендации министра здравоохранения СССР Е. Чазова в качестве питьевой для населения этого города взяли воду из пригородного подземного источника под названием Золотой ключ. Такие названия люди, как правило, дают тем источникам, вода которых, прежде всего, приятна на вкус и хорошо утоляет жажду. Сразу скажу, что ничего необычного в воде этого источника нет, разве что она имеет низкую минерализацию - 330 мг/л. И хотя эта вода по общей минерализации близка абастуманским водам, и даже менее минерализована, но кальция в ней в два раза больше (40 мг/л), чем в них, а поэтому она и не проявила себя как лечебная, но как питьевая она, безусловно, намного лучше амударьинской, что и отражено в названии ее источника. Химический состав этой воды следующий: Ма - 24 мг/л, Са - 40, Мд - 18, НСО ₃- 177, Сl - 24, SО ₄- 47.

Источник этот, к сожалению, не столь многоводный, чтобы из него можно было заполнить всю водопроводную систему Ашхабада. Поэтому на базе этого источника построили завод по розливу воды в пластмассовые бутылки. Оборудование поставили французские и итальянские фирмы. Дорого ли стоит оборудование и дорогая ли получилась вода - этого я не знаю, но полагаю, что здоровье всегда стоит дороже.

Не так давно в Киеве тоже начали разливать воду из подземного источника в пластмассовые контейнеры и рекламировать ее как целебную ("Цтюща"), а все ее лечебные свойства заключаются только в небольшом содержании в ней кальция. На посуде с водой так и написано: Са — 28 мг/л и больше ничего. Это тоже вода не лучшего качества, но в Днепре она намного хуже, а в Днестре и подавно хуже.

На примере байкальской и абастуманских вод возникает естественный вопрос — почему же так долго никто не замечал, что благотворное влияние этих вод на организм человека заключается именно в низком содержании в них ионов кальция?

Однозначно трудно ответить на этот вопрос - многое до поры до времени не замечается. Скажу здесь откровенно, что мне тоже долго не удавалось увидеть того, о чем я сейчас пишу. Я начал исследовать природные воды Кавказа в 1971 году, а пришел к определенным выводам только в 1985 году. Затем до 1992 года я придумывал ту воду, о которой говорится в этой главе. Как видите, все делалось очень и очень медленно. И не потому, что мне хотелось все тщательно продумать и взвесить - нет, все время на моем пути стояли многочисленные сомнения, и трудно было не только что-то предугадать, но и увидеть.