Как психоделики повлияли на философию

Современником де Квинси был уроженец Пензанса, изобретатель и «философ химии»¹⁰ Гемфри Дэви. Дэви был другом поэта Сэмюэля Тэйлора Кольриджа, который тоже был последователем кантианца Шеллинга и теории трансцендентального идеализма. Такой идеализм — идея-изм — гласит о том, что материя в действительности лишь отражение сознания. И возможно, эта мысль посетила Дэви после большой дозы оксида азота, или «веселящего газа». В своей книге, посвященной экспериментам с психоактивными веществами, философ пишет:

«Я потерял всякую связь с внешним миром; бесконечные ряды ярких картинок всплывали в моем сознании. Они были связаны со словами так, чтобы в потрясающей манере представить восприятие совершенно по-новому. Я пребывал в мире, полном заново переосмысленных, видоизмененных идей […] И, обращаясь к доктору Кинглейку, я воскликнул: „Ничего кроме мыслей не существует!“

Часто я испытывал непередаваемое удовольствие, когда дышал им один, в тишине и темноте, поглощенный совершенным существованием»¹¹

Дэви, возможно, воспринимают как человека, прежде всего занимавшегося вещами, имевшими практическую ценность — он известен как изобретатель безопасной лампы для шахт, названной в его честь лампой Дэви. Однако, антиматериалистические, идеалистические впечатления, оставшиеся после употребления оксида азота, по всей видимости, сформировали его общее мировоззрение. В своей последней книге «Отрады в странствии, или последние дни философа» он, опровергая соответствующий его профессии и возрасту материалистический взгляд на мир, пишет:

Без глаз не было бы зрения, без мозга — видимых образов, оставшихся в воспоминаниях; однако ни зрительный нерв, ни мозг не могут называться основой восприятия, они лишь орудия некой силы, не имеющей с ними ничего общего. […] Мечты о славе, почете, вечной памяти и непреложном знании, столь распространенные среди хорошо образованных молодых людей, — ничто иное, по моему мнению, как признаки бесконечно развивающейся природы разума¹²

Артур Шопенгауэр (1788–1860 гг.)

Еще одним известным последователем учения Канта был немецкий атеист и идеалист Артур Шопенгауэр. Одно только это доказывает, что атеист не обязательно должен быть материалистом, как принято считать. Хотя Шопенгауэр и не употреблял веселящий газ ради интеллектуального удовольствия или инсайта (сложное интеллектуальное явление, суть которого состоит в неожиданном, отчасти интуитивном прорыве к пониманию поставленной проблемы и «внезапном» нахождении ее решения — прим. Newочём), он предпочитал другие вещества для этих целей.

С помощью вина или опиума мы можем обострить и существенно повысить наши умственные способности, но как только необходимая доза таких стимуляторов будет превышена, эффект станет совершенно противоположным¹³

Дают ли галлюциногены возможность испытать инсайт из пережитого опыта или нет, но, по крайней мере, они «подстегивают» разум и творческие способности, полагал Шопенгауэр. Он утверждал, что мистическое понимание начинается там, где заканчивается рациональное философское сознание. Последнее он рассматривал скорее как дополнение к познанию, а не как препятствие ему. А его размышления об эстетике и переосмысление теории Идей Платона определенно могут быть использованы для толкования психоделического опыта. Жаль, что такой замечательный мыслитель и писатель не посвятил больше работ наркотическому эффекту. Возможно, это связано с тем, что он не употреблял большого количества подобных веществ. Чего точно нельзя сказать о его преемнике, философе и противнике христианства Фридрихе Ницше.

Фридрих Ницше (1844–1900 гг.)

Ницше был профессором философии в Базельском университете со сравнительно раннего возраста — с 24 лет. Взяв труды Шопенгауэра за основу, он начал свою философскую карьеру, написав следующее в «Дионисийском мировоззрении»: