Как работает пропаганда

Образ распятого ребенка — один из самых сильных по эмоциональному воздействию. Что может быть страшнее рассказа о мучениях ребенка? «Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к „Боженьке“… Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к „Боженьке“!» — восклицал Достоевский устами Ивана Карамазова.

В репортаже Первого канала страдания маленького мальчика явно приравнены к крестной муке — мало того, что его распяли, Галина Пышняк специально поясняет, что распяли «как Иисуса». Для пущей убедительности говорит, что мальчик был в трусиках и футболке, такая одежда еще больше подчеркивает беззащитность. Он почти голый, ему нечем защититься от злодеев, которые к тому же «надрезы сделали, чтобы ребенок мучился». А после этого они еще замучили — тоже медленно — и его мать. Через несколько дней журналист Евгений Фельдман расспрашивал многих жителей Славянска, и оказалось, что ни один из них не слышал о распятом мальчике. Возможно ли такое в маленьком городе, особенно если, как говорила Галина Пышняк, на площадь согнали чуть ли не всех жителей? В интернете не появилось ни одной фотографии или видео, зафиксировавших случившееся. Неужели в наш век мобильных телефонов никто не заснял такое страшное, невероятное событие? Если даже запись казни Саддама Хусейна появилась в сети, то что уж говорить о замученном мальчике! Однако ни фото-, ни видеодоказательств нет.

Позже появились утверждения жителей Славянска, говоривших, что Галина Пышняк, по их мнению, не вполне нормальная. Еще через некоторое время, когда Ксения Собчак задала вопрос Владимиру Путину о дезинформации, связанной с «замученным мальчиком», Первый канал не то чтобы стал оправдываться, а просто сделал шажок назад, заявив, что «у журналистов не было и нет доказательств этой трагедии, но это реальный рассказ реально существующей женщины, бежавшей из ада в Славянске». Это возможная позиция — просто предоставить слово очевидцу. Однако есть несколько «но» — журналистская этика требует, чтобы в противоречивых ситуациях рядом с человеком, высказывающим одно мнение, был человек, высказывающий другое. Если дается один рассказ, то подразумевается, что журналист (конечно же, проверивший все факты) с ним солидарен.

Могут возникнуть и другие вопросы: а точно ли этот рассказ — просто плод воображения душевнобольной женщины? Уж очень хорошо он выстроен с литературной точки зрения. Мальчик в трусах и футболке слишком напоминает ту пятилетнюю девочку, которую родители, по словам Ивана Карамазова, запирали в «подлом месте» за то, что она «не просилась» ночью. У Достоевского не сказано, что девочка была полуголой, но можно представить себе, что раз ее наказывали за ночное недержание, то, наверное, и запирали в ночной рубашке. Распятый ребенок, естественно, вызывает ассоциации с Иисусом, как и было сказано в тексте, но, с другой стороны, Иисус-то в момент распятия был взрослым человеком. А вот в столь популярном в последнее время сериале «Игра престолов» есть распятые дети — целых 163, — их замучили рабовладельцы города Миэрина, за что потом были жестоко наказаны «Матерью драконов» Дейенерис.

Можно обратить внимание и еще на одну деталь — о случившемся рассказывает не московский журналист и не высоколобый эксперт, и даже не солдат с автоматом — на экране «простая женщина», олицетворение «гласа народа». Ей уже совсем недалеко до пушкинского юродивого: «Борис, Борис, Николку маленькие дети обижают. Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича».

Можно подойти к этому тексту и с другой точки зрения: вынес бы трехлетний мальчик «полтора часа» мучений? Или умер бы от болевого шока через пять минут? Это наводит на мысль о том, что перед нами — хорошо продуманный и придуманный текст, который люди, называющие себя журналистами, вложили в уста не очень здоровой женщины. И текст этот должен вызывать сильнейшие эмоции, воздействовать на воображение, перед которым предстает образ невинно мучающегося ребенка, да еще и отягощенный литературными и киноассоциациями.

Характерно, что «распятый мальчик» буквально за несколько лет стал расхожим примером удачного пропагандистского хода. Так, в американском сериале «Родина» герой — бывший директор ЦРУ — между делом восхищается тем, как тонко люди из ФСБ придумали сюжет про «распятого мальчика», который стал поводом к началу войны на Украине.

Глава 2. «Они» другие

Психологи давно заметили — чем более напряженная и нервная обстановка в городе, стране или мире, тем больше люди склонны искать врагов, и в этом ситуации те, кто не похож на других, легче всего вызывают подозрение. Это дает власть имущим прекрасную возможность — объяснить, что в проблемах страны виновата не власть, не разваливающаяся экономика, не коррупция, а вот эти «они», те, кто хотят нам вредить — американцы, масоны, евреи, коммунисты, тамплиеры.