Как рассказывать истории. Простая технология сторителлинга на сцене, работе и в кругу друзей

Даже сквозь пелену волнения и возбуждения я четко осознавал: я – не профессиональный рассказчик. В тот момент я не владел даже азами сторителлинга. Я был романистом, зарабатывал на жизнь выдуманными персонажами и сюжетами, а не реальными историями; сидел себе тихонько за столом и сочинял, не заботясь о скучных фактах и неудобных истинах.

Тогда я не только не представлял, как правильно составить и подать настоящую историю из личной жизни, но страшился уже самой мысли о том, что придется рассказывать ее перед сотней враждебно настроенных нью-йоркских хипстеров в джинсовых комбинезонах из переработанного сырья, потягивающих пиво Pabst Blue Ribbon. Все это были крутые старшеклассники, слушавшие инди-рок и буквально источавшие иронию. Я же был в ужасе. Пусть к тому времени я уже лет 20 работал диджеем на свадьбах и совершенно спокойно общался с огромной аудиторией, выступать перед ней мне пока не доводилось. Прежде никто не ждал от меня шуток, острот или обескураживающей честности. Я просто направлял вечеринку в нужное русло, следя за тем, чтобы шафер не напился, представляя гостям жениха с невестой, зазывал утомленных тетушек и усталых коллег на танцпол под ритмы электрик-слайда. Но по большей части я просто общался с народом и крутил пластинки. К суровому миру сторителлинга я был не готов.

Вот почему я не поехал в Нью-Йорк, а остался дома – так было спокойнее. Как и прежде, я вел уроки у пятиклассников, крутил пластинки на свадьбах, писал романы, всячески избегая The Moth и придумывая разные отговорки, по большей части далекие от истины.

Поеду туда на зимних каникулах.

Вот допишу следующий роман – и обязательно поеду.

Может быть, сгоняю туда на апрельских каникулах.

Подожду до конца учебного года. Вот на будущий год – точно.

Словом, я превратился в самый настоящий генератор отмазок. Эти отмазки, как заезженная пластинка, крутились у меня в голове и сами собой слетали с губ. Каждая следующая была хуже предыдущей и только усугубляла мое состояние. Вскоре я уже и сам с трудом ориентировался в этих отговорках, забывая, кому из своих друзей какую версию представил.

А потом меня осенило. Вместо того чтобы ехать в Нью-Йорк и выступать перед чужими людьми, почему бы не замутить собственный проект в родном городе? Тогда я мало представлял себе, что из этого может получиться, но любой исход казался мне лучше Нью-Йорка.

Да, решил я, гораздо лучше составить бизнес-план, изучить нюансы регистрации некоммерческих организаций, заключить договоры с площадками и участниками, закупить оборудование для звукозаписи – чем выйти на сцену в Манхэттене с пятиминутным выступлением. Лучше запустить собственную компанию и рассказывать истории друзьям и родным, чем состязаться с матерыми профессионалами перед толпой незнакомцев.

Да, это казалось решением проблемы: так у меня появилась бы возможность рассказывать истории в теплой, надежной и дружелюбной атмосфере, не покидая родного города. Может быть, даже на углу собственного дома. Просто замечательно.

Но и этого я не сделал, точно так же все оттягивая и откладывая. Придумывал отговорки. Заверял друзей, что однажды – совсем скоро – обязательно займусь продюсированием собственного шоу. Только нужно найти идеальное помещение и запустить свой проект – по образу и подобию The Moth. А сам тем временем отклонял поступающие запросы, отодвигал сроки, всякий раз находя новые отмазки. Совсем как тогда, когда собирался в Нью-Йорк: я испугался.

Меня снедало чувство вины и стыда от неспособности выполнить собственные обещания.

Впервые в жизни я заявил, что сделаю что-то, хотя не собирался сдержать слово. Сам себе я казался трусом. Эти эмоции давили на меня тяжким грузом, пока не стали совершенно невыносимыми. Нужно было наконец признаться самому себе и сделать то, чего я так боялся.

В июне 2011 года я сказал своей жене Элише, что должен поехать в Нью-Йорк и выступить – иначе просто не смогу жить дальше.

– Туда и обратно, – заверил я ее за ужином. – Поставлю галочку, чтобы уж больше не думать об этом.

– Отлично, – откликнулась она – пожалуй, даже слишком беспечно. Элиша порой раздражающе уверена в моих способностях. Ее послушать – так я могу все на свете (и это, с одной стороны, обесценивает мой священный трепет, а с другой – чрезмерно завышает планку ожиданий).

– Пойду покупать билеты, – объявила она, и я понял: мне конец.