Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

— Ты написала, что все кто тебя окружают — дебилы. Что бабуля наша — старая маразматичка и ворует у тебя из дома все, что не приколочено. Про подруг написала гадости. Ну и про Витьку с Дэном тоже.

— Что конкретно я написала про Дэна? — требовательно спросила я. Может, это и объясняет его поведение?

— Что он гей, — покраснел Серега.

— Да ну нафиг, — не поверила я.

— И что ты видела своими глазами, что Витька и он ну, это самое, — вздохнул Серега. — И ты это в таких подробностях описала, да еще матами, что у меня до сих пор уши горят.

— Ты эту записку спрятал? — нервно спросила я.

— Какое там? Сначала не до того было, а потом вот ее врачи зацапали.

— Боже, — охнула я.

— В общем, Магдалина, на тебя все очень злые, — печально поведал Серега.

Я помолчала, осознавая ужас случившегося, после чего сказала:

— Серега, я эту записку не писала. Ты же знаешь мой почерк! Я тебе сколько раз писала названия дисков, которые мне надо купить! И я никогда, никогда не матерюсь!

— Твой это был почерк, — тяжко вздохнул он.

— А про тебя я что написала?

— Ничего, — с оттенком гордости поведал он.

— Ну хоть это хорошо, — слабо улыбнулась я.

— А еще на тебя Витька дело собирается открыть, — припечатал Серега.

— А за что? — недоуменно воззрилась я на него.

— Так ты в записке написала, что отца своего убила, полное признание, и, мол, поэтому-то и решила уйти из жизни.

— Господи, — охнула я. — С что с отцом?

— Да вот Витька его ищет, да пока найти не может. Ты написала, что в лес его завела и бросила, мол, не выбраться ему, точно знаешь.

— Серега, — слабым голосом сказала я. — Если еще что-то не рассказал — то выкладывай прямо сейчас, не томи.

— Да вроде все, — развел он руками. — Только одно скажу — ты уж сиди тут подольше, а то Витька тебя махом на нары определит. Злой он сильно, его в отделе все педиком дразнят.

Я зарылась лицом в подушку и застонала.

Черт! Черт!!!

«Неладно что-то в Датском королевстве», — подвывал внутренний голос.

«Чего делать???»

«Гони Серегу, и будем думать», — прекратив истерику, тут же деловито велел голос.

— Серега, оставь меня, — попросила я.

— А поговорить по душам? — обиженно заморгал он.

— Мне нехорошо! — твердо молвила я. — И передай на посту медсестричкам, чтобы ко мне не лезли, я в гневе неприятна!

Серега понуро кивнул и пошел из палаты.

— Я тебе фруктов принес, — он обернулся от двери и кивнул на пакет около стула.

— Спасибо, — покивала я.

Дверь за ним захлопнулась, а я принялась думать.

Итак.

Что мы имеем? А имеем мы то, что мой сон был явно неслучаен. В восемь вечера я сроду спать не ложилась. Я сова, к вечеру у меня наоборот на подвиги тянет!

Где ж мне могли снотворное-то подложить? Я прокрутила по шагам свои действия в тот вечер. Вот я падаю в реку, плыву, выползаю на пляж. Потом парни везут меня домой. Я ничего не ела и не пила с ними — так что они отпадают.

Потом ругаюсь с Дэном и захожу домой.

Потом… Потом я пью чай!!! И это была единственная еда и питье за тот вечер. Думаю — снотворное было растворено в воде, налитой в чайник. То-то мне напиток показался горьким. И будь я менее замученной, я бы несомненно обратила на это внимание, а так — рассеянно списала на неопробованный ранее сорт чая.

Итак, я засыпаю, и тогда злоумышленник, проникнув каким-то образом в дом, делает мне героиновую инъекцию и оставляет предсмертную записку.

А то что это было именно так — это да и аминь. Ведь, черт возьми, я героина в глаза не видела. Я не наркоманка! Да если б мне надо было умереть, быстро и безболезненно, я бы попросту выпила упаковку снотворного.

Вот только огромную дозу снотворного не растворить в чайнике. Слишком заметен будет вкус лекарства. И сложновато спящего человека насильно накормить таблетками. Именно из-за этого меня усыпили малой дозой, а потом сделали укол.

Осталось только решить, кто это мог сделать.

А ключи были у двух людей. У Сереги и у Дэна.

И на этом моменте я забуксовала.

Дэн — исключено. Он мне родной.

«Знаешь, или рассматривай всех беспристрастно, или не занимайся этим вообще», — хмыкнул внутренний голос.

Я в ответ хмыкнула еще презрительней и напомнила, что Дэн мне карту-то вернул, после того, как меня парни у дома высадили.

То есть — войти он ко мне не мог.

«А вот скажи, зачем Сереге тебя травить, колоть героином, а потом вызывать скорую? Выгода какая?» — задумчиво сказал внутренний голос.

«Да какая тут выгода, — вздохнула я. — Парень просто ревнует, вот и все».

«Тогда позволь напомнить тебе, что не так давно ты Дэну завещала все свое имущество».

«А позволь тебе напомнить, что Дэну отходит лишь половина! — сурово одернула я распоясавшийся голос. — Остальное делится меж материю, отцом, и Серегой».

«Значит, каждый из троицы получит примерно тысяч по шестьдесят баксами — если еще и стоимость имущества сюда добавить, — вздохнул голос. — Ты уж извини, но и Дэну, и Сереге есть интерес в том, чтобы тебя угробить. Но Дэну особенно».

«А у Сереги — ревность, — напомнила я ему».

«Думать надо, Марья, думать», — озабоченно сообщил голос.

«У меня уж голова опухла от размышлений», — хмуро поведала я.