Как (раз)очаровать дракона (СИ)

Я ожидала звона разбитого стекла, порезов, боли. А вместо этого упала на что-то вязкое и ощутила ледяной холод.

Попыталась убежать, но почти сразу впечаталась в прозрачную стену, которая от моего дыхания запотела.

Однако я успела разглядеть совершенно обычную комнату по ту сторону ловушки, целое стекло в окне и довольную скалящуюся Кошку, сидевшую на отливе подоконника. Вот гадина!

Но я позабыла о ней, когда в сером, неестественном свете заметила свои руки — бледные, покрывающиеся белым инеем.

— Ланс! — Я не верила, что он поможет. Возможно, это и было его целью. Но больше мне некого просить о помощи, поэтому я отчаянно закричала: — Помоги!

Холод сковывал тело. Даже мысли застыли. Я будто перестала существовать. Как вдруг мёртвую тишину нарушил оглушительный грохот.

Особняк задрожал, потолок и пол пошли трещинами, посыпалась штукатурка… Стена и окно, через которые попала в дом, рассы́пались на куски, наполняя комнату густой пыльной взвесью.

Теперь ничего не видно. Лишь слышно, как приближается нечто огромное.

Бух… Бух…

Грохот нарастал. Моя ловушка дрожала в такт.

Напряжённо вглядываясь в пыльный туман, я ожидала увидеть что угодно. Однако когда увидела силуэт Ланса с получеловеческими хищными чертами, с нереально когтистыми руками, покрытыми сияющей чёрно-перламутровой чешуёй, мощными, кожистыми крыльями за спиной, отшатнулась.

Чудовище угрожающе скалило пасть, изучало помещение звериными глазами, полыхающими золотом, с узкими вертикальными зрачками.

Неужели это… Ланс? По спине пробежал холодок. А чудовище, будто уловив мои мысли, сделало шаг в мою сторону…

Бух… Всё снова задрожало.

Напуганная жуткой тварью не меньше, чем происходящей чертовщиной, отступила вглубь ледяного мрака. И даже скрытая им, ощущала давящий взгляд хищника.

Я старалась не дышать, чтобы не выдать себя. Но нестерпимо-слепящий, горячий свет озарил пространство. В ушах загудело, заревело. Под сокрушительным натиском что-то треснуло и с хрустальным перезвоном колючими иглами обрушилось на меня…

В наступившей звенящей тишине пахло гарью, пылью, опасностью.

На коленях, прикрывая голову руками, я ждала, что вот сейчас на меня накинутся и растерзают, однако ничего не происходило. Лишь тёплый летний ветерок играл прядками, щекоча шею, да от оседающей взвеси свербело горло.

Я приоткрыла глаза и увидела перед собой пыльную обувь Ланса из кожи хорошей выделки, синие брюки…

Медленно прошлась взглядом по его бёдрам, по животу, часто вздымающейся груди в камзоле цвета морской волны… Чешуя исчезла. Крылья тоже. Лицо его стало нормальным, без клыкастой жуткой пасти. Даже руки человеческие. Разве что ещё дыхание шумное, но тоже вот-вот придёт в норму…

«Успокаивается, — сделала вывод, — не прибьёт на месте». Сглотнула от облегчения, как вспыхнули те самые часы.

— Ширх. Ширх. Ширх,– упали с шелестом три песчинки на дно, опустошая верхний сосуд. И прежде чем я поняла, что происходит, Ланс содрогнулся, покачнулся и рухнул на спину, подняв волну пыли.

Оглушающее осознание, что те истекшие три песчинки — это три дня жизни Ланса, и только что они обнулились по моей вине, пришло внезапно.

Я подползла к нему, просунула руку под сюртук, в надежде ощутить дыхание или стук сердца. И не нашла ни того ни другого.

— Ланс!

В панике забыла, что ныне я в магическом мире, где всё иначе. Положила руки на его грудную клетку, начала отсчитывать надавливания:

— Раз, два, три… — склонилась. Мои губы коснулись его. Я мысленно попыталась вдохнуть с воздухом капельку жизни, чтобы Ланс пришёл в себя, жил. Снова отсчитала, приникла к губам…

Не уверена, что делаю верно, что это поможет против смертельной магии, однако не сдавалась и продолжала отчаянно звать:

— Ланс! Пожалуйста, вернись!

Казалось, прошла целая вечность.

Надежда таяла. Слёзы застилали глаза. Если бы я только могла повернуть время вспять!

В отчаянии, чтобы заглушить рыдания, закусила губу.

Внезапно сердце болезненно дёрнулось, замерло.

Неужели настал час моей расплаты? И верно — снова вспыхнули прокля́тые часы.

Я смотрела на них в оцепенении, ожидая смерти… Внезапно они перевернулись, песчинка упала в пустую половинку.

— Ширх.

Не понимая, к чему это, приготовилась к любому повороту, к очередной магической пакости, как неожиданно часы растаяли, а грудь Ланса вздрогнула и сделала жадный вдох.

— Элеонора… — мучительно простонал он. — Вы невыносимы…

Смахнув слёзы с щёк, я взяла его руку в свою, прижала к груди и всхлипнула:

— Ругайся, ворчи, только дыши и живи.

Кадык Ланса дёрнулся. Бледные губы растянулись в полуулыбке, явив на щеках милые ямочки.

— Последний день жизни я намерен провести более интересно, нежели ворчать и ругаться.

— Последний? — я перестала дышать, пытаясь принять новость. На душе снова стало пакостно.

— Сетуют на несправедливость слабые — сильные живут по своим правилам или принимают судьбу с честью. Я принимаю её вызов и хочу провести последний день с пользой. А вы?

— У меня тоже последний день? — я сглотнула вязкую слюну, но она застряла комом в горле.