Как рождается зима

— Благодарю за комплимент. — ответил я ей и с упоением смотрел на то, как она ест. — Да нигде этому не учился, просто нравится готовить, к тому же всегда делаю это с душой.

— Никогда не думала, что такое обычное блюдо может быть настолько вкусным.

— Кушай на здоровье.

Когда мы поели, Полина заявила, что объелась и ей срочно нужно полежать. Устроившись на диване, она положила голову и руку мне на грудь, я же, в свою очередь, одну руку на её, а другой гладил её нежные и шелковистые волосы. Я понял, что мне этого не хватало, как кислорода, я нашёл свой дом в её объятиях. Наконец-то на душе вновь стало тепло, словно ты вернулся на родину после долгих лет странствий. Мне хотелось плакать, слёзы уже были готовы скатиться по моим щекам, но я сдержался. Моё сердце билось как бешенное.

— У тебя так сердце быстро стучит. — заметила она.

— Даже не знаю, с чем это связано.

— Дурак…. Всё ты знаешь. — ответила она и обняла меня ещё сильнее.

Мы пролежали так довольно продолжительный промежуток времени, но это ни у кого не вызывало дискомфорта, нам это нравилось, мы наслаждались этим.

— Слушай, Полина, а какое у тебя зрение? — поинтересовался я. Мне было это интересно, потому что я и сам носил очки и часто спрашивал других людей об их зрении.

— Идеальное у меня зрение. — ответила она с какой-то тяжестью в голосе. Я было подумал, что мой вопрос невзначай рассердил её, но всё оказалось совсем не так. — Они просто для вида, нулёвки. Я стала их носить в школе….

— Почему же?

— Понимаешь…. Мои одноклассники говорили мне, что я уродина, что с моим лицом что-то не так и всё в этом духе. — в её голосе чувствовалась дрожь, будто в горле застрял пережёванный крик. — И чтобы хоть как-то изменить свою внешность, я решила носить очки. В какой-то степени это помогло решить проблему, хотя бы в том плане, что я хоть попыталась что-то сделать.

— Это ужасно…. Твои одноклассники уроды, каких ещё поискать. Не нужно было верить им, ведь ты невероятно мила и красива. — я попытался её поддержать.

— Наверное, ты прав. В любом случае, я была не в том возрасте, чтобы осознать это и попросту не реагировать. Спасибо тебе за тёплые слова, я ценю это. — сказала она, и по её голосу я понял, что ей стало легче.

На улице начало темнеть. Когда Полине позвонила мама, та ответила ей, что остаётся с ночёвкой у своей подруги. Её мама что-то пробурчала, но в итоге согласилась с ней.

— Надеюсь, ты не против?

— Не говори глупостей, я очень даже «за». Слушай, может, посмотрим что-нибудь? Фильм там, или ещё чего? Что ты хочешь?

— Как ты относишься к аниме? — Было такое чувство, что спрашивала она это с некой опаской.

— Вполне нормально, сам иногда люблю посмотреть что-нибудь стоящее.

— Давай посмотрим «Сад изящных слов», давно хотела посмотреть его, но всё как-то откладывала, а сейчас и момент подходящий.

— А что, хорошая идея. Мне нравится Макото Синкай.

— Ну, вот и договорились. — радостно сказала она и пошла за моим ноутбуком.

Мы устроились поудобнее и приступили к просмотру. Это было романтическое аниме — как раз то, что нам подходило. Полина не могла оторвать глаз от просмотра, а я не мог оторвать глаз от неё. Я готов был любоваться ей бесконечно: чертами её лица, её глазами, изгибами тела, шёлковыми волосами, её утончёнными руками, нежными губами и слегка пухлыми щёчками. Всё в ней мне казалось идеальным и незыблемым. Это был выстрел прямо в сердце.

После того, как в аниме завершилась финальная сцена, я увидел, что Полина плачет. Вероятно, история её очень сильно растрогала (она бы, с большой долей вероятности, и меня растрогала, если бы я больше внимания уделял просмотру).

— Посмотри на меня, солнце. — нежно и едва слышно сказал я ей.

Она повернулась в мою сторону, я снял с неё очки и заключил в свои объятия.

— Я понимаю, что у этой истории не самый хороший финал, и если хочешь плакать — плачь, в этом нет ничего такого, я могу видеть твои слёзы, могу принять и понять их. Плач высвобождает яд из нашего тела, и если мы не будем плакать, этот яд заразит то счастье, которое у нас осталось. Плачь столько, сколько тебе потребуется.

— Какой же ты всё-таки дурной. — сказала она, всхлипывая, и заплакала ещё сильнее.

— Понимаю, какой есть, прошу любить и жаловать. — ответил я с улыбкой.

— Но ты так сильно мне нравишься. — произнесла она шёпотом и заплакала ещё сильнее.

— Как и ты мне, Полина. Ты тоже очень сильно нравишься мне. Я не хочу тебя никуда и никогда не отпускать.

Она проплакала на моей груди пару минут. За это время вся моя рубашка в области торса была мокрой. Полина убрала свою голову с моей груди, оставив руки на моих плечах, и посмотрела мне в глаза.

— Ну что, красавица, все слёзки выплакала?

— Да. — Всхлипнув сказала она, и надула нижнюю губу.