Как рушатся замки (СИ)

Страх навалился тяжестью. Сердце зачастило, дыхание предательски сбилось. Третий в комнате, почуяв слабину, прекратил свои бесцельные блуждания и резво, почти с детским запалом метнулся к девушке. Пальцы сомкнулись на её шее. Не сдавили – мягко, с омерзительной лаской обрисовали шрам, который выделялся болезненной алой линией.

Лис не шелохнулась.

Он тоже остался неподвижен. Внутри рвалось и стыло.

— Заложниками?

Руки сместились на плечи. Огладили обнажённые ключицы… Однако зрачки не отрываясь следили за ним: вкушали реакцию, ловили малейшее движение. «Ну же, сорвись. Дай мне повод…» – угадывалось в глумливой улыбке, и он крепче стискивал зубы, до боли сжимал кулаки.

Им уже навязали чужим правилам. Прогибаться – верная смерть.

Послышался смешок. Рассказчик отпрянул от девушки и, наконец-то угомонившись, занял место по центру стола – торжествующий хозяин во главе похоронного банкета.

— Да. Заложники. Нелюбимые и нелюбящие. Излишне гордые, чтобы мириться с судьбой; чрезмерно неуступчивые, чтобы ладить друг с другом… Не нам их судить. Сказка ведь о другом. Позволите?..

Вопрос озвучили ради показного приличия, потому что за ним почти не последовало паузы: властитель вечера набрал в лёгкие побольше воздуха и вальяжно заговорил:

— В пестроте гостей – среди шляп, цветастых камзолов, крыльев и масок – выделялись арканисты. Прожитые ими столетия не вырезали морщины на прекрасных ликах, золотые монеты не переводились в их карманах, колдовство не истрачивалось – в полумраке ярко вспыхивали кармины, рассыпаясь фейерверками и взмывая к потолку огненными птицами. По залу прокатывались крики восторга, раскатами громыхали аплодисменты. Не сторонился веселья и молодой Император: хмель туманил взор, ноги приятно гудели от бесконечных танцев… Хотя бы на один вечер он желал забыть о женщине, что вручили ему без спроса и приковали цепью долга. – На него выжидающе покосились, и он, предвосхищая дальнейший поворот в комедии, усмехнулся. – Думаешь, ничего бы не случилось, отнесись они к своей участи спокойнее? Если бы они смирились и научились банальному уважению.

— Я не увлекаюсь альтернативной историей. Гадания тоже не по моей части.

Его слова вызвали у собеседника вздох. Разочарование ощущалось в нём верхней нотой, но мужчина не собирался подыгрывать.

— Какой же ты неблагодарный! Сложно проявить участие?

— Обстановка не располагает, – вставила Лис и с вызовом выдержала зрительный контакт. – Нехорошо, знаешь ли, навязывать своё общество.

Рассказчик снова расплылся в улыбке. Впрочем, в ней не было ни издёвки, ни довольства – ничего, кроме угрозы. Его задевал не резкий тон, а то, как гости бессовестно сопротивлялись чужой воле. Здесь – в полностью подконтрольном ему кошмаре!

Девушка тоже заметила эту перемену в настроении и, повинуясь предчувствию, с опаской оглянулась: позади неё едва уловимо зашевелилось густое тёмное марево. Оно поглотило помещение по клочку: наросло на стенах, что плесень, жижей потянулось с потолка, заполонило пространство вокруг, медленно подобралось к ногам – и наконец-то остановилось, не переступая черту без приказа. Хозяин отмашку не давал. Он рисовал узоры на пыльной поверхности стола, пока не проронил задумчивое:

— Тебя пригласили, чтобы он не заскучал. Обстановка не нравится? Хочешь быть к нему поближе?

Быстрее, чем кто-либо из них отреагировал, под челюстью Лис обвилась тень. Девушка содрогнулась, а глаза испуганно распахнулись: пальцы, инстинктивно взметнувшиеся к горлу, не могли нащупать бесплотного врага и избавиться от его хватки. В приоткрытый рот, в ноздри хлынул чёрный дым. Она захрипела, попыталась откашляться. Не получилось, и тогда заплакала от муки. Собственными ногтями раздирала плоть – бесплотная тень в отместку сдавливала крепче.

— Чего ты добиваешься? – не выдержал мужчина и приподнялся, однако неведомая сила пригвоздила его обратно к месту.

— Веди себя смирно, – проворковал хозяин и, повернувшись к Лис, поманил её.

Как зверушку.