Как сделать Россию нормальной страной

А что будет, если все-таки найдется чиновник, предлагающий принять логичный и справедливый закон? Другие посмотрят на него с удивлением: «Ты что, собираешься исполнять этот закон? Законы же не для нас, а для букашек, у которых нет власти. Видно, чувствуешь, что скоро потеряешь власть. А почему? Не иначе, много берешь и не делишься!» Чем глупее закон, тем очевиднее, что власть предержащим дано негласное позволение его нарушать, а подзаконную чернь глупый и неисполнимый закон задавит лучше закона реалистичного — и сумма взяток возрастет.

Для тех, кому все позволено, нарушение закона становится манифестацией своего превосходства, такое нарушение не страшно, а радостно. Поэтому закон, с одной стороны, такой нелепый, а с другой — кары за его невыполнение такие жестокие: ведь выполнять его или не выполнять — вопрос для насекомых, а не для богов. А что касается жестоких кар, так насекомое и ногой раздавишь — не заметишь.

Каждый закон — это линия, а линия делит плоскость на две части: над ней и под ней. Возьмем закон об ограничении скорости до 60 км в час. На Западе этот закон означал бы, что ехать быстрее 60 км в час может только скорая помощь. В России же этот закон означает, что обычные люди за его нарушение платят штраф, а что существует категория граждан, которые могут ездить со скоростью 150 км в час, и им при этом еще и честь отдают. Слуги народа у нас самые торопливые, зато сколько они успевают сделать для людей!

Посмотрим, как работает гаишник. Имеются четкие правила дорожного движения, но водители нарушают их по следующим причинам: потому что они плохие водители, потому что нарушение закона позволяет им считать, что они лучше, чем они есть на самом деле, и наконец, потому что они бессмертные боги и свято надеются на «авось». Гаишник же останавливает не нарушителей, а тех, кого он хочет остановить. Он внимательно смотрит на номера, боясь остановить какую-то важную персону (и нарушая этим основополагающий принцип равенства всех перед законом), а остановив «простого гражданина», может обыскать его или даже избить. Затем гаишник, пользуясь властью и авторитетом государства, вымогает взятку (лишая страну дорожного сбора и обрекая население на лишние жертвы из-за плохих дорог) и отдает часть этой взятки генералу (коррумпируя власть и создавая предпосылки для введения новых законов, единственная цель которых — сбор взяток).

Здесь мы видим еще два свойства российских законов. Первое. Пост чиновника до сих пор должен называться «кормление», то есть наш гаишник — это прямой правопреемник татарского хана. В той географической точке, где чиновник поставлен, он имеет возможность интерпретировать закон так, как ему в голову взбредет. Перед начальством он отвечает только за создание атмосферы подконтрольности и страха для всех и необоснованных привилегий для избранных. Но подконтрольность эта мнимая, так как глаз на затылке у гаишника нет. Следующий шаг русского закона — это установка знаков, которые абсолютно невозможно не нарушить или установка запрещающих знаков в кустах. Задача — создать возможность или даже полную неизбежность нарушения, но сделать это, прикрываясь законной заботой о безопасности. Многие россияне не отдают себе в этом отчета, но между законом и волчьим капканом есть разница: законы создаются не для того, чтобы ловить и грабить, а для того, чтобы уменьшить трения между людьми, дать им возможность сосуществовать с наименьшим количеством конфликтов при наибольшем уровне свободы каждого.

Человек должен быть окружен законом, поддержан и защищен им. Он должен координировать с законом свою повседневную деятельность, чтобы делать все, что ему хочется, не мешая при этом другим. Но для этого человек должен сам участвовать в написании и защите законов. Так что на сегодняшний день в русском языке нет эквивалента английскому слову «law». Для большинства закон недоступен, а меньшинство использует закон как червя: либо давит его ногой, либо наживляет на рыболовный крючок, чтобы поймать очередного несчастного, которого закон поможет ограбить или обратить в рабство.

Смысл происшедшей на Западе великой революции состоит в том, что там поняли: население состоит не из богов и червей, а из людей; каждый человек имеет абсолютную и уникальную ценность и посему должен быть защищен законом и наделен правами, которые дадут ему возможность достичь максимального развития. В России к пониманию того, что страна населена людьми, еще не пришли.

Обществу очень трудно заметить человека без собственности: такому человеку невозможно дать реальные права, значит нельзя и спросить с него как с гражданина. «Объявиться» в качестве ячейки общества может лишь человек, обладающий защищенной частной собственностью.