Как сестра

– Что Дима? – стараясь не показывать волнения, я медленно опустилась на краешек дивана.

– Не включай дуру! Я всё знаю! Давай, – он ткнул указательным пальцем в район конверта, – открывай и смотри!

Дрожащей рукой я потянулась за конвертом, одновременно догадываясь, что там, и недоумевая – как. А Андрей снова отвернулся и вернулся к окну.

В хрустящем белом конверте лежали фото. Сердце забилось ещё быстрей.

– Меня одно интересует: когда это началось? – глухо спросил Андрей, будто говорил сам с собой.

Я вытянула небольшую стопку глянцевой бумаги, ошарашено всматриваясь в первую фотографию и словно возвращаясь во вчерашний день. К тёплым пальцам на ключице, к аромату алкоголя и сигарет у себя на губах. К горячему дыханию, в котором невыносимо хотелось раствориться, но я себя смогла остановить.

Перевернула следующую фотографию: Дима прижимает меня к двери и целует шею, а на моём лице играет наслаждение. Снято через окно зала под таким углом, что ровнёхонько видно входную дверь в коридоре. А вот Дима только-только зашёл – лицо в объективе, что не позволит сомневаться, кто тот мужчина, что меня целовал.

Я начала быстро пролистывать дальше. Ведь, кроме поцелуя, ничего не было! А потом запоздало поняла, что диван стоит в углу, и оттуда, откуда велась съёмка, его не видно, зато видно улыбающегося Диму, идущего в его направлении.

– Ничего не было, – прошелестела я сдавленным голосом.

– Совсем ничего? – ехидно спросил он, полуоборачиваясь ко мне торсом. – Прикрываешься легендой о тяжёлом детстве, где чужой мальчишка стал тебе братом, а сама трахаешься с ним?

Он снова резко подлетел, нависнув над столиком, испепеляя взглядом, словно ненавидел и никогда не любил. Крылья носа колыхались от шумного дыхания, кулаки сжимались и разжимались. Я впервые видела его таким разъярённым и по-настоящему испугалась. Позвоночник прошибло холодом, руки вспотели, а сердце невыносимым звоном стучало в ушах.

– Как давно, я тебя спрашиваю?! – снова взревел он.

– Клянусь, в этот раз ничего не было, – зашептала я, – не было. Я его остановила. Я не хотела, чтобы это повторилось. После того, как призналась тебе, не хотела…

– Да! Это заметно по твоему лицу! – Андрей прервал меня, указывая на фото.

– Я…

Я не знала, что сказать, и опустила глаза, обнимая себя за плечи. А затем услышала, как сдвинулся столик оттого, что Андрей его задел, кинувшись ко мне, и почувствовала на своём подбородке болезненную хватку его пальцев, которые подняли мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза свирепой синью своих. Пронзающей до костей. Леденящей.

– Мне больно, – хныкнула я.

– А мне? – прошипел он. – Думаешь, мне приятно? Я не знаю, что думать. Может, вы уже давно этим занимаетесь – окучиваете состоятельных мужчин? А сами трахаетесь, пока этот болван влюбляется в шлюху.

– Нет, – выдохнула я, округлив глаза. – Нет, Андрей… Что ты такое говоришь? После всего… Неужели считаешь, что я способна на такое?

Он поджал губы, но я успела заметить мелькнувшее в глазах сомнение. Как он вообще мог такое подумать? Резко выпустил моё лицо так, что меня повело вниз, и распрямился.

– Тогда что?! – снова закричал он. – Что заставило тебя через столько лет якобы дружбы с ним переспать? Изменить мне?

– Я не знаю, – тихо ответила я.

– Говори! – взревел он, и глаза нехорошо блеснули, а следом поднялась рука. С намерением ударить.

Страх прошиб кости. Я вся сжалась в ожидании неминуемой боли. И не только физической. Но рука замерла, так и не достигнув моего лица. Он сжал её в кулак и с рыком треснул об деревянный столик, заставив меня подпрыгнуть, а затем быстро отползти к спинке дивана. На более безопасное расстояние.

– Я оправдывал тебя! – яростно тыкнул в меня указательным пальцем. – Перед собой! Думал, и правда виноват! Думал, не получает от меня тех эмоций, что раньше, и поддалась соблазну какого-нибудь беспринципного ублюдка. Жалел тебя, потому что видел, как тебе было стыдно. Оценил то, что ты смогла признаться. И действительно считал, что мы это переживём… Но эти снимки! – он снова зарычал и с силой пнул журнальный столик, с которого сразу же на пол посыпались злосчастные фотографии. – Сидело во мне подозрение, которому я изо всех сил сопротивлялся, но всё же уступил. И не зря! Как ты могла, Даш? После того, как просила прощения. Как?!

– Вчера ничего не было! – выкрикнула я и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась. – Не было! Он меня по… поцеловал, да, но я его оста… а… новила! Я не хотела-а сно… ва предавать т-твоё довери… ие.