Как снять миллионера

Я стащила с него дизайнерские варежки и бросила на пол. Следом полетела огромная куртка с едва не вырванной молнией и длинный шарф. Я задрала на нем свитер и поцеловала в живот, лизнула и снова поцеловала влажную кожу, слегка сжав ее зубами. Провела языком дорожку вверх, от напрягшегося живота к ямочке над ключицами и приникла к ней губами. Он не двигался, только смотрел на меня потемневшими глазами, а под моими ладонями гулко и тяжело бухало его сердце. Мой… Мой желанный мужчина. То ли подумала, то ли сказала… Знакомые волны возбуждения прокатывались по телу, сладко ныло внизу живота. Он сгреб меня в охапку и начал целовать. Так, как никогда раньше – жадно и исступленно… Так, что и дышать было почти нельзя, и нечем, и незачем. Внутри полыхал костер, и от этого жара мутилось в голове, подгибались колени и трясло как в лихорадке. Его губы и руки были везде – и все равно мало. Мало… Потолок метался над головой, я стонала и выгибалась в сладкой истоме, жалея, что не могу вся забраться под его ладони, сразу, всем телом. Одежда куда-то пропала, будто ее никогда и не было. На миг я удивилась, поняв, что лежу на спине в какой-то куче тряпок, а он нависает надо мной, упираясь локтями в пол. Мысль мелькнула и растворилась, да и какое это имеет значение, когда он со мной, во мне, вокруг меня, и осталось только нечто огромное, могучее, жаркое, полыхающее всеми цветами радуги, одно на двоих – только сейчас, только здесь и только с ним…

***

– Мы даже до кровати не дотянули… – довольно сказал неприлично хриплый голос. – Ай-ай-ай!

– Угу… – лениво согласилась я, уютно уткнувшись Роману в подмышку. – Какие бесстыдники!

Он повернул голову и поцеловал меня в макушку. А потом в нос. А потом в губы. А потом… До кровати мы и в этот раз не добрались. Но и здесь было неплохо, на полу, среди разбросанной кучи одежды.

– Как ты здесь оказался? – зевнула я. Сил не было даже на то, чтобы наконец подняться.

– Решил увидеть любимую, пока ее окончательно не засыпало снегом, – ответил он и тоже зевнул.

Да, я действительно здесь задержалась. Вообще-то по плану, который мы, кстати, составляли вместе, я уже должна была неделю жариться под щедрым островным солнышком.

– Если гора не идет к Магомету, то он должен сам явиться к ней. Вроде, так говорят, да? – он смотрел на меня улыбаясь.

– Это точно не моя вина, – забормотала я. – Понимаешь, я не могу уехать, так и не сфотографировав…

Я замерла на полуслове, вглядываясь в его лицо. Показалось? Нет, не может быть!

В ту же секунду бархатная темень за стеклом полыхнула невероятным лазурно-голубым цветом. Следом прокатилась фиолетово-розовая волна.

– Оно! – закричала я, подскочила и прилипла к окну.

Точно, все небо расцветало самыми невероятными красками. Огромные разноцветные лучи тянулись со всех сторон, сплетаясь в один клубок где-то посередине небосвода.

– Одевайся! – крикнула я и сама начала натягивать одежду дрожащими от возбуждения руками. Только бы успеть!

Когда мы выбежали на улицу, северное сияние набрало полную силу.

– Свет! – закричала я громко.

– Что? – не понял Роман.

А ему и не надо было понимать. Понимать надо было старушке-администратору. Это с ней у меня договоренность.

В следующую минуту гостиница погрузилась во тьму, потух даже фонарь у входа. Все правильно – так и надо снимать северное сияние. В кромешной темноте.

Я хорошо подготовилась! Штатив установлен заранее. Только смахнуть с него снег и установить камеру. Длинные выдержки. И невероятное, завораживающее космическое зрелище. Еще никогда я не видела ничего более величественного.

На улице мы с Романом были одни. Нас окружали огромные бескрайние сугробы, отражающие небесные огни. Над нами все полыхало, переливалось, сверкало. И казалось, что мы остались одни во всей вселенной. Два человека, любящие друг друга, и весь этот прекрасный безграничный мир.