И если для иной идеи необходимы беспокойство, повышенная чувствительность психики, то речь вовсе не о слезливости и мнительности (хотя порой и без них не обходится), а о бесконечности проб, об архаической дерзости, с которой умирающий от голода и холода получеловек загонял мамонта в смертельную яму. И его паралитическая логика свойственна подлинным победителям: либо я все-таки заставлю животное пасть и наемся мяса до отвала, а затем укроюсь его шкурой, либо я паду на радость бесконечной орды других едоков. Мир не изменился в своих принципах за тысячелетия, и за внешне обновленным обликом осталось все то же непреложное зазеркалье. И в этом смысле для представителя слабеющей умом цивилизации идея каждый раз выступает спасительной жизненной нитью, способом обеспечить себе полноценное бытие.
Несомненно, могущество идей проявляется в их парадоксальности. Изумляющие мир идеи всегда излучают свет новизны, демонстрируют динамику движения человека вперед. Новое – это не хорошо забытое старое. Новое – это часто святые истины и вечные принципы в современной упаковке. Любовь, красота, здоровье, гармония… Если кто-то дает их новую трактовку, воспевает новыми звуками, обозначает обновленными движениями, нас поглощает духовное озарение, катарсис. И порой задача искателя лишь найти способ, а не саму духовную идиому. Например, книга «Алхимик» внезапно обретшего признание писателя
Но в ней аккуратно вплетены те вечные философия и мудрость, которые веками чеканила цивилизация. От Сократа и Аристотеля до Швейцера и Фромма, все доступно, просто и понятно для обывателя. Вот тут и проявляется то сокровище, которое искал его герой. Подобным языком иносказательной философии пользуются многие, скажем,
Эти примеры приведены с одной-единственной целью – убедить, что мир идей неистощим, как сама человеческая фантазия. Фантазировать стоит. Включать тумблер впечатлительности, сдвигаться, меняться, перемещаться по миру, нырять в неведомые уголки человеческих островков, культур, пропускать через свое восприятие нескончаемую массу текстовых, полотняных, звуковых и иных ландшафтов – все это крайне необходимо для идеи. Но еще важнее оставаться собой, быть в согласии с внутренним миром. Идея ради идеи невозможна, вредна и порой губительна. Современные психокорректоры небезосновательно советуют: при выборе цели представьте себе, что через шесть месяцев вы умрете; а теперь сосредоточьтесь и хорошенько подумайте, чем вы будете заниматься этот короткий промежуток времени. Внешняя жестокость такой постановки вопроса тотчас исчезнет, если мы сумеем понять: весь мир и вся наша жизнь укладываются собственно в такой короткий момент, или еще меньший, на витке Вселенной. Но нам дан шанс, которого никто, кроме нас самих, не способен нас лишить!
И последнее. Упорный искатель прорывных идей не имеет права смотреть на имена любой пробы снизу вверх, потому что все ньютоны, черчилли, пикассо, дали, толстые, форды и резерфорды выросли из карликовых размеров вследствие сфокусированного взгляда в небо, ввысь, поверх бронзовых фигур существующих кумиров.
Будьте дерзкими! Оставайтесь столь же самоуверенными, как в возрасте двух-трех лет! Просто смотрите по сторонам! И мир раздвинет свои границы!