Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

После присуждения Солженицыну Нобелевской премии в области литературы, был подготовлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР: «О выдворении А. И. Солженицына из пределов СССР и лишении его советского гражданства». Тогда же Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко и Председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов направили в Секретариат ЦК КПСС довольно любопытную записку, в которой они излагали свое видение «проблемы Солженицына». Они писали:

«Проживание Солженицына в стране, после вручения ему Нобелевской премии, укрепит его позиции и позволит активнее пропагандировать свои взгляды… Выдворение Солженицына из Советского Союза лишит его этой позиции — позиции внутреннего эмигранта и всех прочих преимуществ, связанных с этим… Сам же акт выдворения вызовет кратковременную антисоветскую кампанию за рубежом с участием некоторых органов коммунистической прессы… Взвесив все обстоятельства, считали бы целесообразным решить вопрос о выдворении Солженицына из пределов Советского государства».

Интересно, что совершенно иную позицию занял тогда в этом вопросе человек, близко стоявший к Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу, министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков, который считал, что Солженицыну нужно дать немедленно квартиру, прописку и вообще проявить к нему внимание. «За Солженицына надо бороться, а не выбрасывать его, — писал он. — В данном случае надо не публично казнить врагов, а душить их в объятиях».

Однако ни одна из точек зрения тогда не возобладала. Солженицына не выдворили из страны и не «задушили в объятиях». Вопрос Солженицына ни на один день не оставался закрытым. В последующем он обсуждался даже на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, где после долгих дебатов в январе 1974 года все же было принято решение предоставить Председателю КГБ СССР Андропову «разрубить гордиев узел». Политбюро приняло специальное постановление: «О мерах по пресечению антисоветской деятельности Солженицына А. И.». Проведение «карательной операции» было поручено Андропову и Руденко. Они должны были определить всю последующую процедуру…

О том, как все это происходило, Солженицын подробно описал в своих автобиографических книгах. Но о некоторые интересных деталях и нюансах поведал незадолго до своей смерти бывший старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Ю. А. Зверев. Он вспоминал, как Руденко пригласил его к себе и, передав ему книгу Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», а также подборку «отзывов прессы» (я читал это дело и там были не только «отзывы прессы», о которых говорил Зверев, но и «возмущенные письмах» трудовых коллективов) на нее, поручил «изучить на предмет решения вопроса о возбуждении уголовного дела…»

«Я изучил и доложил, что в книге, — утверждал Ю. А. Зверев, — содержится огромный материал, причем, наряду с суждениями и выводами автора, там огромный массив фактов, которые либо соответствуют действительности, либо ложны… Я и сейчас думаю, что не все отдельные факты абсолютно точны. Это теперь мы все так много знаем о том периоде. А тогда — только слухи… Было очень страшно верить…

Но я был обязан выяснить, соответствует ли изложенный материал действительности, или это вымысел, клевета. Я и запросил компетентные инстанции, могут ли они опровергнуть приведенные автором факты. Инстанции ответили, что опровергнуть массив фактов возможности нет.