Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел

В своем же собственноручном заключении Дашков писал: «Цель сей статьи есть то, чтобы побудить правительство к запрещению издания в Москве предполагаемой политической газеты…»

И здесь Дашков дает положительные отзывы о Вяземском, Пушкине, Титове, Одоевском. Он пишет, что считает долгом сказать о них свое мнение «по чести и совести».

«Я знаю Вяземского с самых молодых его лет за человека с умом, с душою, с честью. Вся его вина в эпиграммах и письмах, наполненных вредным для него умничаньем и острословием. Но он не заговорщик и не враг правительству: в этом поручатся все его знающие. О Пушкине говорить нечего: его хорошие и дурные качества известны, кажется, правительству в прямом смысле…»

В самом конце своего заключения Дашков, благожелательно отзываясь о князе Одоевском и своем племяннике Титове, пишет: «Едва ли можно верить, что сочинитель сих нелепостей ошибся от доброго сердца».

Дашков всегда был тверд в своих мнениях. Отмечая это, современники считали, что Дмитрий Васильевич к тому же был еще и очень талантливым человеком светлого ума, легко схватывающего самые сложные вопросы.

Даже занимая высокие посты, он никогда не важничал, был вежлив и любезен со всеми. Правда, с незнакомыми держался настороженно и сдержанно, и по этой причине его считали холодным и угрюмым человеком. Дашков старался избегать пышных официальных приемов и шумных, но скучных для него обществ. Зато в кругу друзей он преображался.

Дмитрий Васильевич обладал поистине «взрывной» энергией, хотя был немного ленив и любил откладывать дела до завтра. Но, если уж необходимо было сделать что-то нужное и важное, мог работать без устали день и ночь. Когда Дашков состоял в должности статс-секретаря Николая I, царь поручил ему подготовить доклад об устройстве княжеств Молдавии и Валахии. Дмитрий Васильевич принялся за работу вечером и просидел над запиской без отдыха более суток. Своим мелким почерком, почти без помарок, он подготовил великолепный двенадцатистраничный доклад, где все последовательно вытекало одно из другого. Император остался очень доволен и быстротой, и качеством подготовки документа.

О твердости Дашкова в отстаивании своего мнения свидетельствует и такой факт.

В середине 1830-х годов правительствующий сенат рассмотрел уголовное дело в отношении группы поляков, обвиненных в заговоре против императора. Николай I лично контролировал это дело. Однако сенат не оправдал надежд самодержца и «по недостаточности улик» оправдал подсудимых. Разгневанный император перенес рассмотрение дела в Государственный совет. Во время заседания совета Дашков в качестве генерал-прокурора давал заключение по делу. Он скрупулезно разобрал приговор сената и так виртуозно обосновал свои доводы о невиновности подсудимых, что большинством голосов Государственный совет высказался за утверждение оправдательного приговора сената.

Такой поворот дела, конечно же, не удовлетворил Николая I. Он возвратил журнал с мнением Совета на повторное рассмотрение, заявив:

«Сенат наш, придерживаясь буквы закона, еще мог оправдать обвиненных в заговоре людей, но Совету не пристало этим руководствоваться. Он должен следовать государственным интересам».

Однако и на повторном заседании Совета Дашков блестяще доказал законность и обоснованность приговора сената. Государственный совет вновь оставил в силе приговор и свое собственное решение.

Журнал заседания Совета, как всегда, был направлен императору на высочайшее утверждение. Николай I держал его у себя две недели, но затем все же утвердил.

Случилось так, что вскоре после этого Дашкову необходимо было сделать царю ряд докладов. Он поехал во дворец, не надеясь уже вернуться министром юстиции и генерал-прокурором. Но, вопреки ожиданию, император встретил его приветливо и только заметил:

«Ну, Дашков, мы с тобой поспорили, но я надеюсь, что это нашей дружбе не повредит».

Дмитрий Васильевич Дашков был прогрессивно мыслящим государственным деятелем.

В течение почти десятилетнего управления Министерством юстиции он проявлял, как отмечали современники, «весьма живую и разностороннюю деятельность». Дашков, в частности, вынашивал идею введения в России гласного судопроизводства, создания адвокатуры. Именно при нем было открыто первое в России училище правоведения.