Как стать леди

И пусть его качества и пристрастия сами по себе не были особо блистательны, Эмили они казались именно такими. Вот так, благодаря стечению обстоятельств, и возникает чувство, называемое любовью, которое обладает властью над жизнью и смертью. Если людям везет погрузиться в любовь, результат во всех случаях одинаков, и так было со дня Сотворения мира. Эмили Фокс-Ситон глубоко и сосредоточенно погружалась в любовь к этому в целом скучному, благовоспитанному аристократу, и все ее женское существо тонуло в обожании. Живое воображение Эмили описывало избранника в таких эпитетах, которые ни одно другое человеческое существо не одобрило бы. Ей казалось, что он великодушно снисходит до нее, и этим оправдывала свое поклонение. В результате она продумывала и приобретала гардероб целенаправленно и с соблюдением ритуала, который мог бы стать частью религиозной церемонии. Когда она консультировалась с леди Марией, или изучала иллюстрации в модных журналах, или когда заказывала вечернее платье у портнихи ее светлости, она представляла в уме не себя, а маркизу Уолдерхерст – ту маркизу Уолдерхерст, которую одобрит маркиз и видеть которую ему доставит удовольствие. Она не ожидала от будущего мужа того, что давал леди Агате сэр Брюс Норман.

Агата и ее возлюбленный принадлежали к другому миру. Эмили встречалась с ними время от времени, однако не часто, поскольку эгоистичная молодая пара едва замечала присутствие в мире других людей. Они планировали как можно скорее пожениться и уехать в волшебную страну. Оба любили путешествовать; вот сядут на корабль вместе и на досуге обогнут весь мир, если захотят. Они были вольны в своем выборе, и им настолько хватало друг друга, что не существовало причины, мешавшей исполнению любого странного каприза.

Морщины на лице леди Клэруэй, до сих пор только углублявшиеся, совсем исчезли, и она будто вновь расцвела вместе с дочерьми, которые унаследовали красоту матери. Предстоящая свадьба устранила все проблемы. Сэр Брюс был «самым очаровательным молодым человеком в Англии». Казалось, этот факт сам по себе действовал магическим образом. Не было необходимости вдаваться в детали – такие как смягчение требований кредиторов и полное изменение жизненного уклада на Керзон-стрит. Когда Агата и Эмили Фокс-Ситон впервые встретились в городе – а именно в гостиной на Саут-Одли-стрит, – они пожали друг другу руки и обменялись взглядами с совершенно иным настроем.

– Мисс Фокс-Ситон, вы выглядите просто… просто великолепно! – с искренним восхищением воскликнула Агата.

Если бы она не опасалась показаться слишком экспансивной, она бы произнесла «феерично» вместо «великолепно» – настолько цветущей предстала Эмили.

– Вам к лицу быть счастливой, – добавила Агата. – Не могу выразить, как я рада!

– Спасибо, спасибо! – поблагодарила Эмили. – Кажется, весь мир изменился, не правда ли?

– Да, весь мир.

Они постояли несколько секунд, глядя друг другу в глаза, а затем с улыбкой разомкнули руки, сели на диван и принялись беседовать.

На самом деле говорила в основном Агата, а Эмили Фокс-Ситон направляла разговор в нужное русло и помогала собеседнице изящнее выразить свой восторг по поводу того, что в данное время наполняло ее существование абсолютным блаженством. Перед глазами Эмили словно разыгрывалась волшебная сказка из давних времен. Агата, без сомнения, похорошела и выглядела еще привлекательнее, еще грациознее, ее васильковые глаза от счастья засияли еще ярче – так оттенок растущих по берегам рек васильков насыщеннее, чем у садовых. Она будто стала выше ростом, ее маленькая головка, если уместно такое сравнение, теперь была подобна соцветию на крепком стебле. Так, по крайней мере, думала Эмили, а затем поняла, что ее собственное ощущение счастья усилилось благодаря вере в мысленный образ. Особенно когда услышала, как Агата говорит о сэре Брюсе. Девушка не могла произнести его имя или сослаться на какой-то его поступок без придыхания в голосе, в сочетании с затуманившимся взором и румянцем на щеках. Во взаимодействии с остальным миром она была способна сохранять обычную уравновешенность. Однако Эмили Фокс-Ситон не принадлежала к «остальному миру». Она олицетворяла нечто столь первозданное в плане эмоций, что притягивала к себе любого. Агата сознавала, чему именно мисс Фокс-Ситон была свидетелем в Маллоу, ведь Эмили наблюдала этап развития ее чувств, который ранее не видел никто. После этот этап видел Брюс, и никто, кроме Брюса. Между двумя женщинами установился особый вид доверия – того доверия, что сродни близости, при том что ни одна из них не выражала чувства слишком эмоционально.