Как стать лучшей подругой? Большая книга романтических историй для девочек (сборник)

Вика вечером отправилась погулять с Керри подальше от домов, в сторону речки. Надя обещала попозже заскочить в гости с шоколадкой. Вика шла и размышляла о Фокиной и о других одноклассниках. Как ни странно, когда днем в школе они случайно подслушали разговор Савельевой и Пономаревой, Вика только сначала развеселилась и обрадовалась, подумала про Фокину: «Так тебе и надо!», позлорадствовала: «Месть удалась!» А потом ей вдруг стало жалко Лизку.

Интересно, знала ли Лизка про истинное отношение к ней? Ведь даже в самом страшном сне Вика не могла себе представить, чтобы Надя могла с кем-то за ее спиной посмеяться над ней. Над тем, как она чего-то испугалась или как попала в дурацкое положение. А Савельева с Пономаревой смеялись. А ведь в классе они считались лучшими подругами Фокиной! Каждый день при встрече обнимались-целовались, постоянно ходили за ней следом, в рот смотрели. Вика до этого момента была уверена, что они — настоящие подруги. А вот ведь как оказалось.

Только ей было непонятно, зачем тогда прикидываться? Вот она, например, не любила первую красавицу. Завидовала — да, мечтала быть на нее похожей — да. Не искала ее дружбы. И всегда честно показывала, что она ее терпеть не может. А Савельева с Пономаревой клялись Фокиной в вечной дружбе, вроде как любили ее, а сами, оказывается, тихо ненавидели. Ведь только если ненавидишь человека, можно так над ним смеяться за его спиной. Но если ненавидели — тогда зачем хотели быть рядом?

Вика шла и прокручивала в голове все нюансы отношений Фокиной, Пономаревой и Савельевой. И как-то так выходило, что не очень-то это и было похоже на дружбу. Ведь Фокина была королева, а они — свита. То есть они не были равны. А дружба, как говорит Надя, — союз равных.

Вот они с Надей были на равных. Несмотря на то, что такие разные. Несмотря на то, что желания их часто различались. Например, Вика любила побыть одна, а Надя любила «куда-нибудь вылезать», что обычно означало сходить в кафе/кино/на выставку. Иногда Вика поддавалась Наде и составляла ей компанию, а иногда — сдавалась Надя и сидела с Викой дома, пила чай и слушала о мотоциклах. Надя, конечно, иногда любила почитать Вике лекции, поучить ее уму-разуму, но Вика ей это прощала, превращаясь ради подруги в послушного и благодарного слушателя. Ведь она знала, что та всегда готова выслушать ее переживания.

В их тандеме никто никем не командовал, никто не обязан был беспрекословно подчиняться, мнение каждого априори считалось важным и значимым. А в компании Фокиной всегда командовала только она, а Савельева с Пономаревой должны были подчиняться. И как это Вика раньше не замечала? Ведь это, наверное, ужасно, когда тобой постоянно командуют и при этом вовсе не интересуются твоим мнением… «Интересно, а всегда ли свита ненавидит свою королеву?» — задумалась Вика.

Чем дальше она размышляла, тем больше понимала, что и Фокина-то не особо любила своих «подруг». Она могла громко при всех заявить Савельевой, что та «оделась как клуша» или подколоть Пономареву, что та «постоянно тупит». Те же в ответ только улыбались и никогда не отвечали. Разве могла Вика услышать от Нади что-нибудь подобное? Нет, нет и нет! Надя всегда поддерживала Вику, хвалила ее, помогала ей. Равно как и Вика Наде. То есть выходило, что нечего и жалеть было Фокину, ведь она это заслужила?

— Боже! — вдруг озарило Вику, и она даже заговорила вслух. — Боже, а я ведь завидовала Фокиной, думала, ее все любят. А у нее… А у нее даже подруги настоящей нет. И мне во сто раз больше повезло, потому что у меня есть Надя…

Вика между тем прошлась по набережной реки туда-обратно и собралась возвращаться домой. Свистнула Керри, убедилась, что собака со своими собачьими делами не забыла про хозяйку, и зашагала в обратном направлении.

Но зависть к Фокиной все равно не уходила совсем. Лизка была красивой. В Лизку влюблялись парни. С точки зрения Вики, это было неважно, что Губин убежал, испугавшись «одиночных взрывов гранат». Важно было то, что он пришел и остался у Фокиной. Он хотел быть с ней. Ведь Вика давно уже наблюдала неутихающую страсть Кости к Лизке. Как и страдания Женьки Ищенко. И нескончаемую дружбу-войну между парнями.

«Наверное, это было бы ужасно, если бы мы с Надей влюбились в одного парня, — вдруг подумала она. — А ведь Костя с Женей давно уже соперничают за Фокину и как-то умудряются сохранить свою дружбу». Но чем больше Вика думала о дружбе парней, тем больше ей начинало казаться, что как-то все это тоже мало походит на настоящую дружбу. Губин с Ищенко постоянно поддевали друг друга, а то и унижали и оскорбляли. Каждый из них пытался «опустить» другого, чтобы самому, пусть на миг, но оказаться круче, умнее, сильнее соперника. Вика вспомнила недавнюю сцену между ними, когда Губин выхватил у Ищенко телефон и стал на весь класс потешаться, зачитывая его эсэмэски, и ей стало противно.

«Как странно живут люди… — подумала Вика. — Они клянутся в любви и дружбе, а сами ненавидят друг друга. Сами только и стараются, что выставить другого идиотом, сделать больно. Зачем им такие отношения?..» Она вдруг поняла, что их дружный 9-й «Б», который совместно отмечал все праздники, постоянно устраивал вечеринки, дружный только в кавычках. Что Фокина хоть и королева, но ее свита ее же и ненавидит. Что Губин с Ищенко — скорее враги, чем друзья. Что все про всех сплетничают и только и ждут, чтобы другой опростоволосился и над ним можно было посмеяться.

— Боже! — второй раз озарило Вику. — А ведь я этим людям завидовала! Я хотела быть одной из них! «Где были мои мозги?!» — как спросила бы Надя. А правда, где?