Как стать писателем… в наше время

Ладно, еще один маленький пример, уже не из области рисования словами, а кистью. Взгляните на шедевры величайших художников Возрождения! Вот Персей красиво сражает Медузу, вот святой Георгий тычет копьем змея – оба в полных рыцарских доспехах XVI века! Думаете, художникам знатоки не подсказывали, что Персея надо обязательно в легкой тряпке и с коротким ножиком, что тогда гордо именовался мечом?

То есть, подумать только, настойчиво предлагали рисовать благородных героев неотличимыми от простолюдинов!.. Стоит посмотреть на дебелых баб фламандских художников, афродит, венер и прочих терпсихор! Что же, Рубенс не знал, какие были эллинки? Ха, потому он и Рубенс, а не Ваня Пупкин, что знал, но делал по-своему.

Впрочем, многие художники слушались знатоков. Знатоков пишу без кавычек, так как они действительно знатоки, специалисты. Но знатоки в вооружении, местности или обычаях – еще не знатоки в литературе, живописи, человеческой психологии.

Да что долго объяснять, за нас говорит Дарвин: художники и писатели, которые слушались знатоков и писали «правильно», где вы? Вымерли в процессе естественного отбора. Непослушные рембрандты, тицианы да веласкесы – выжили.

Классиками становятся те, кто идет своей дорогой, не слушая ни критиков, ни доброжелателей.

Если закрыть глаза или сунуть голову в песок, враг не исчезнет

Хотелось бы обойти одну неприятную, очень даже неприятную тему, неприятнейшую, но если бы «обойти» значило «убрать», я бы это с великой охотой сделал. Все мы предпочитаем говорить о Высоком и Вечном, но, к сожалению, в нашей жизни есть не только это самое Высокое и Вечное.

Как ни печально, Высокого и Вечного встретится намного меньше, чем очень даже не высокого. Тема больная и прегадкая, даже не хочется ее и касаться. Но ведь если некоторые законы не преподать дома, то их преподадут на улице?

Вы помните… или читали про времена, когда запятнавший свою честь тут же стрелялся. Достаточно было уличить офицера или чиновника, что передернул при игре в карты или присвоил что-то чужое, тут же уличенный удалялся в укромный в уголок и пускал пулю в лоб. Или в сердце, кто как любит стреляться больше.

Теперь же настало время, когда воруй все, до чего дотянутся руки. Воруй прилюдно, воруй нагло, а когда тебя поймают, тут же в суд на обидчиков!.. Пришло золотое время адвокатов, судебных тяжб, юридических тонкостей. Но сейчас, в насквозь проюридизированном мире, осталась область, куда нога юриста почти не ступала. Где все еще по старинке надеются на совесть, на честь, на то, что чужое не возьмут, так как, ха-ха, «чужое брать нехорошо».

Это литературные произведения. Почему даже страшно касаться? Потому, что многие не воруют только потому, что не знают, какие сокровища там лежат. И которые можно воровать безнаказанно. И наживаться! Юридической защиты нет абсолютно. Нет, она, конечно, есть, но это как пьяненький сторож у ворот ликеро-водочного завода, который не открывает ворота машинам с краденым, зато рядом в заборе огромные дыры, через которые постоянно несут водку и коньяк целыми ящиками.

То есть воровать книги целиком нельзя – плагиат, можно под суд угодить, хотя что-то не слышал о таких процессах, даже отдельные главы нельзя драть слово в слово… можно под статью попасть, хотя самое страшное наказание в таких случаях: покачивание головой со словами: «Ну что ж вы? Говорят, это нехорошо…» Однако можно драть эпизоды, удачные фразы, мудрые находки и прочее. С десяти книг по мотку ниток, вот и собственное произведение!

Не надо ссылаться на Шекспира, что, по слухам, якобы взял для «Ромео о Джульетты» некую повесть итальянского автора и сделал из нее пьесу, переделав совсем немного. Дело в том, что если даже это правда, то, напомним, в те далекие времена понятия авторского права просто не существовало! Всяк был волен брать чужое и не только переделывать, но и вставлять целиком в свои сборники.

Да-да, точно так же стихи, скажем, Ломоносова преспокойно разные сочинители вставляли в свои поэтические сборники, или стихи Сумарокова, даже Державина. И только Пушкин положил этому конец, став основателем и авторского права, ибо именно он обосновал недопустимость подобных деяний и доказал, что литература – это серьезно, и относиться надо серьезно, так что воровство стихов – тоже воровство.

Не будем указывать пальцем, но и среди достаточно известных имен есть авторы, которые… не просто заимствовали, а брали по-крупному. Кто-то из них сразу начинал не со своего, скажем так, кто-то пробовал создавать шадэвры с нуля, но не получалось, а публиковаться хотелось, вот и…

Но, как мы знаем, даже в наше насквозь проворовавшееся время, когда уже и не воровство вроде бы, а рынок, рынок – многие все-таки не воруют. Почему же мы должны относиться к ворам с пониманием?

Где эта тонкая грань между плагиатом и заимствованием?