Читаем Как стать писателем полностью

Естественно, книгу закрываю, ставлю обратно на полку книжного магазина. Пусть покупает тот, кому не жаль ни денег, ни зря истраченного на чтение времени. Тот же Колька или Вовка. Но это я так, из политкорректности. Вежливый что-то сегодня. Наверное, к дождю. На самом деле понимаем же, что даже для Колек и Вовок лучше всего пишут Чуковские, Михалковы да Булычевы, когда им – Чуковским, Михалковым, Булычевым – лет так это за семь­десят :-).

Учитывайте особенности своего возраста.

Писать умно или писать интересно?

К сожалению, одно если не полностью исключает другое, то, во всяком случае, сильно теснит. Понятно, если умный человек берется писать заведомую, но весьма динамичную и потому читаемую широкой публикой глупость, то у него все равно иногда будут проскальзывать умные мысли, но все же это будет не то, когда он выкладывается в «умном» романе, работает над умностями, выгранивает их, отшлифовывает, выставляет на обозрение…

В связи с этим вспоминаю романы, над которыми Герберт Уэллс особенно работал, отшлифовывал, которые ценил и считал лучшими в своем творчестве. Редкий из тех, кто сейчас читает эти строки, подумает о «яяяя», «яяяя» и десятке других романов, которые Уэллс называл психологическими и которые считал вершиной творчества.

Но, увы, массам нужен экшен и что-нить попроще. Потому простой народ с восторгом принял простого и по­нятного «Человека-невидимку», с великой охотой читал «Войну миров» и «Машину времени», там все понятно и просто, без умностей, одни картинки и экшен, экшен. Даже высший класс аристократии предпочел эти простые романы. Да, если честно, что такое высший класс? Только штаны из другого материала. Да еще очки и шляпы.

Вот и думаешь, что же писать: умное или попроще? Попроще лучше раскупается, это мы и сами видим не только по книжным лоткам и рейтингам, но и даже по истории литературы. Из толстенного «Преступления и наказания» только и помним, что некий студент топором зарубил старушку, а теперь уже, наученные опытом маркетинга, понимаем, что если бы рубил по старушке на каждой пятой странице – книга бы шла на улет и в наше время. А еще чтобы следователь не сопли жевал, как жует всю книгу, а с дымящимся пистолетом бегал по горячему следу, прыгал через заборы, с балконов, на крыши вовремя проезжающих внизу карет, стрелял и метал кинжалы… о, это был бы класс!

Так что подумайте. Рынок диктует свои законы. Устоите ли?

И второй вопрос: надо ли выстаивать?

Не лучше ли, играя на их поле, выиграть еще и на их поле?

Читатели все такие умные…

Не стоит кипятиться, когда некто не очень умный, но уверенный в своем мнении с апломбом берется разбирать ваши произведения и снисходительно указывать на ошибки. Да, этот человек в полной уверенности, что он знает, как сделать ваше произведение лучше. Но вспомните, этот же человечек лучше Путина знает, как вывести Россию из кризиса, лучше Фрадкова знает, как утроить или даже удесятерить ВВП, лучше Чубайса знает, как добывать электроэнергию, Грефа готов поучить экономике, а Билла Гейтса – как делать Windows.

Так что относитесь к такому читателю спокойно. Их будет много, очень много. Если реагировать всерьез, то крови попортите себе много, а пользы нуль, если не войдете в минус. Будьте аки слон, идите своей дорогой, и будет вам щасте.

Не останавливайте свой караван. А то слишком многим этого хочется.

Тиражи, тиражи, тиражи – как мерило

Смешно, когда автора такого калибра, как я, пробуют упрекать в неграмотности, к примеру, двуручный меч за плечами не носют, его ж невозможно выхватить!.. Как будто не знаю или, узнав, не могу исправить для очередной допечатки тиража!.. А вот то, что это – позиция, понять не могут. Тем более поверить. И сколько ни говори им, что повязка сползла, сползла, да сползла же! – спрашивают в недоумении, как же она могла с головы сползти на ко­лено?

Такие вот правильные, хорошие люди. Им бы и дальше работать инженерами и проектировщиками мостов, как работали, а они зачем-то взялись писать книги. Писать с теми же инструментами, с которыми рассчитывали несущие балки мостов. И с той же художественной логикой. Но что делать, в писателя идут все. Без всякого литературного образования, зато с апломбом, что могут и писать, и других учить, как писать :-)).

Это и в мой огород камешек, но в оправдание могу сказать лишь, что мои тиражи и популярность дают какое-то право делиться опытом. Я могу сказать: делайте, как я, и у вас тоже будут миллионные тиражи. Вас будут читать миллионы, вы будете влиять на миллионы. Мой оппонент говорит: делайте, как я, и… Что? У вас будет тираж в 10 тысяч экз.? И вас кое-как будут терпеть в издательстве, ибо любое издательство, чтобы выжить, обязано выпускать сто книг в месяц, а это значит, что отыщется место в ассортименте и для вас?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное